Вдруг тракторист перестал стонать. Я испугался. Голова его была в крови. Измерил давление, сосчитал пульс, осмотрел зрачки. Как будто все хорошо. Эх, ну и дела…
В приемном покое врачи-терапевты занялись Марьей Антоновной. А мы со старым врачом-травматологом понесли больного в перевязочную. Переложили на стол. И тут он ожил. Да еще как ожил…
Я кинулся успокаивать его.
— Ничего страшного, — сказал доктор. — Ведь он просто пьяный: пошумит и перестанет. Может, даже алкоголь его и спас, — добавил доктор. — Обычно в таких случаях не всегда от травмы погибают, а большей частью от болевого шока. А в этом случае алкоголь притупил боль, то есть все это время как наркоз действовал. Ну а сейчас надо, сынок, спешить…
Как после выяснилось, парень действительно, узнав о рождении сына, прилично выпив, сел на трактор и поехал в чисто поле песни петь. И до тех пор он ездил по полю и песни пел, покуда его трактор в овраг не перевернулся.
— Да замолчи ты! — закричал доктор на больного. — Ишь, ноги у него окаменели. А у меня, черт ты этакий, думаешь, ноги не каменеют, столько с тобой вожусь? Каменеют, да еще как.
Я тихонько вышел, оставив их одних. Мне жаль было и парня, мне жаль было и Марью Антоновну.
Сейчас, когда прошло много лет, я не могу сдержать улыбки. После окончания института, как и все молодые, я был с превеликим гонором, ведь в голове знания самые что ни на есть современнейшие. Да, я действительно наизусть помнил описание многих болезней в учебниках, и мало того, по памяти мог назвать номера страниц с наиболее ценными и важными выкладками их причин.
— Вы уж на меня не обижайтесь, — часто говорил я врачам, старше меня возрастом. — Но дибазол с папаверином при гипертоническом кризе давно не колют, по последним научным данным, в таких случаях помогает лишь клофелин, да и то в сочетании с седуксеном.
— Вот оно что, — вздыхали врачи. — А мы по старинке все дибазол да папаверин, — и смотрели на меня так, словно я был гений.
— Никто из нас про это сочетание не знает, а вот он знает, — растроганно бормотал и старший врач бригады.
Но вскоре на одном из вызовов моя институтская заумь за полчаса превратилась в светлую печаль. Я получил крещение.
Вызов был примерно такого содержания: «Болит горло». Я ехал на него абсолютно спокойным. Болтал с шофером о новейших достижениях медицины. Водитель с полудетским простодушием удивлялся моим выкладкам. А когда мы подъехали к вызову, он восторженно пробасил: «Да, ну ты, браток, и учен…»
Я начал осматривать горло у парня. Его мать, держа лампу над головой и направляя свет в лицо сыну, немного настороженно спросил меня:
— Вы лор-врач?
— Нет, терапевт, — пробурчал я и, чтобы ее успокоить, добавил: — Но лор-болезни, учтите, проходил. Я только в этом году институт кончил, так что знания надежные.
Но она все равно как-то неприятно вздохнула.
— Приподнимите электролампу чуть повыше.
Она приподняла. Свет в ту же минуту стал огромным, ярким. Шпателем как следует прижав парню язык, я увидел горло с миндалинами. Оно было ярко-красное. Миндалины были такие вспухшие, что походили на два куриных яйца.
— Какая температура? — спросил я пария.
— Тридцать восемь и восемь, — ответил он с трудом. И я уже замечаю, что щеки его из-за болезни тронулись желтизной.
— И который день болеешь?
— Второй день.
И тут мать его, опять неприятно вздохнув, добавляет:
— Ни есть, ни пить не может, словно кто ему кол в горло засадил.
На раздумье у меня уходит две-три секунды.
— У вашего сына паратонзиллярный абсцесс. Его срочно, понимаете, срочно надо госпитализировать. Быстренько собирайте вещички, и я повезу его в лор-отделение.
— Куда повезете?.. — переспрашивает она.
— Как куда?.. В лор-отделение, — объясняю я ей. — Это такое узкоспециализированное отделение, где лечат людей с заболеваниями уха, горла и носа.
Она быстро собирает вещи. Собрав их, с недоверием осмотрев сына, шепотом спрашивает у меня:
— Доктор, а может, и не надо?..
— Послушайте! — вдруг горячо воскликнул я. — Я тут доктор или вы?
Спокойно и уверенно вез я больного в больницу. Давно не было такого простого вызова. Да и шофер понимал меня. Удивленный моими познаниями, он то и дело с почтительностью произносил:
— Давно таких не видал…
У приемного покоя машин мало. Дежурный лор-врач стоял на улице и разговаривал с больными. Увидев его, я выскочил из «уазика» и замахал ему листком-направлением: