— А кто на тебя обижается? При чем здесь ты?
Он провожает меня к машине. Из-за стекла кабины я вижу его лицо; губы сжаты, крутолобая мальчишеская голова крепко сидит на худенькой шее. И ветерок треплет седые волосы.
Только я приехал с дальнего вызова, как тут же вновь пришлось ехать — на станции, кроме меня, уже никого не было, все разъехались. И вот, взяв новую вызывную карточку и быстренько поменяв шприцы, я помчался к машине. Вызов, если верить записи в карточке, был пустяшным: плохо с женщиной, ее возраст тридцать пять лет, живет в военном городке. Подъезжаю к дому, дверь открывает ее муж-офицер. Прохожу в комнату и вижу такую картину. На диване лежит женщина. Все окна в комнате открыты.
— Что с вами? — торопливо спрашиваю ее. А она:
— Доктор, мне все хуже и хуже… И температуры как будто нету, а сердце раскалывается… А еще как будто подташнивает меня… И голова кружится…
Одной рукой открываю сумку, а другой пытаюсь нащупать пульс у больной. Но, как ни пытаюсь я, а пульса не могу найти. Начинаю измерять давление. Но стрелка даже не колышется, стоит на нуле. Растерялся я не на шутку, да какой там растерялся, струсил, да еще как струсил, ведь такого случая никогда в моей жизни не было, да и по учебникам я ничего подобного не мог припомнить. Чтоб ни пульса, ни давления. Да еще муж ее стоит рядом при всем параде, да при всех регалиях, праздник какой-то у него на службе был; стоит дрожит, не меньше моего, наверное, испугался, а может, даже больше. Ведь двое детишек у него, а второму нет даже и месяца. «Что же тут такое может быть? — думаю я, продолжая торопливо осматривать больную. — Может, внутреннее кровотечение? Ничего похожего, живот мягкий, безболезненный. Нет-нет, не то… Тогда что же это может быть?» Диагнозы завертелись в моей голове, но так ничего из них не подошло. Это надо же, больная дышит, хотя и с трудом, но отвечает на мои вопросы, а вот пульса и давления нету.
— И сколько времени она так лежит? — спрашиваю я мужа.
— Примерно минут сорок…
— А раньше что-нибудь подобное было?
— Не помню…
— Скажите, раньше с вами такое было? — обратился я в волнении к больной.
Но тут больная неожиданно начала закатывать глаза, а потом как захрипит…
Ну, думаю, все… Однако я духом не пал. Сделал необходимые инъекции для поднятия давления и сердечной деятельности. Затем позвал шофера и, погрузив ее в машину, повез в больницу. Дежурный врач приемного отделения спрашивает:
— Что за больная?
А я ему:
— Откуда я знаю?
А он:
— Как это так?
— А вот так… — и объясняю. — Больше часа ни пульса, ни давления… А вот буквально… ну вот несколько минут назад она вдруг начала задыхаться… — и подаю ему вызывную карточку, где указаны все мною сделанные инъекции и все прочие мероприятия, чтобы поднять у больной давление и тонус. Доктор, как-то с недоверием посмотрев на меня, хмыкнул, а потом взял тонометр и начал перепроверять меня, то есть измерять давление. Но, увы, стрелка даже и не шелохнулась, как стояла на нуле, так и стоит. Кинулся он к руке, пульс щупать, а пульса нету. Начали было санитарки больную перекладывать с носилок на кушетку, а она потеряла сознание. Я начал опять делать инъекции кофеина, кордиамина. Все в приемной испугались. «Можем потерять больную, а что делать с ней, и не знаем». Дежурный врач помчался за реаниматорами. Те тут же прибежали, подключили капельницу, одновременно начали делать искусственное дыхание и разные инъекции. Наконец больная раздышалась и пришла в сознание. Но все равно, хотя и дышит она, но ни пульса, ни давления нет. И тогда все мы начали собирать у больной анамнез, то есть в который раз спрашивать да переспрашивать: как?.. что?.. почему?.. отчего?.. чем раньше болели?.. чем лечились? Все вопросы под внутреннее кровотечение подгоняем, ибо все, и реаниматологи, и хирурги посчитали, что у больной все же есть какое-то кровотечение, только вот причина и характер его неясны. Хирурги уже было собрались оперировать больную, но тут кто-то посоветовал вызвать специалиста по крови — врача-гематолога. Пока она придет, решили сделать больной анализ крови.
Я не уезжаю. Жду, что мне скажут, может быть, больную прикажут куда еще везти. Пришла врач-гематолог. Внимательно просмотрела анализы и говорит: «Нет здесь ничего моего. Анализы у нее нормальные».
Тут и хирурги засомневались, по анализам кровопотери нет никакой. Больная же опять сознание потеряла… Ее всю начало колотить, а потом и судороги появились… Одна из санитарок, как-то сумрачно глядя на страдание больной, прошептала: «И чего это она так живет, если столько врачей и не могут определить ее болезнь. Я бы от одних уколов на ее месте окочурилась бы… а она… — И, помолчав, вдруг толкает меня в бок: — Доктор, видите, она зябнет, сделайте ей «горячий укол…» — и показывает на ампулу с хлористым кальцием.