Мартовский. Ледяной дождь придумали москвичи. Не было этого ледяного дождя в моём провинциальном детстве, юности, в моих зимах. Был либо лёд-гололёд, либо дождь. Где-то между появлением сапсанового способа свалить в Питер и медведевской оттепелью москвичи выдумали новое погодное явление. Природа пошла им навстречу, мысли материализовались и у зимы в городе появилась новая черта – ледяной дождь. Он приходит всегда незаметно, среди ночи или под утро, так что с рассветом видны финальные результаты. Блестящий тротуар по которому весьма опасно двигаться и переносить стеклянное из «К и Б», скованные плёнкой льда двери и стекла машин, застывшие в исходном положении, и недвижимые более створки балконов, и прозрачные платья сугробов, по которым стекает на дорожки не впитываясь моча корги (модель без хвоста). Мартовский играет с агрегатными состояниями воды и дарит слоёный пирог из неудач и сюрпризов. А в России, как общеизвестно, сюрприз – это негативная дефиниция. Утро начинается с прогулочного собачьего скольжения, перетекает в работу ледорубо м-освободителем шкод, движется к маневрированию между ДТП на Киевском и ДТП на Ленинском, и переходит в день полный синяков на бедрах и коленках. Ах, где ты декабрьский снег, с шестиугольными конфетти, с узорами и пустыми мешками для подарков? Где та некрасовская зима, требующая дров и святок, а не это всё. Мартовский прячется за коркой льда. Мартовский как бы велит ценить снег, потому что когда не снег – тогда ад льда. Радуются лишь шипованная резина, которая в Москве с её чищенными улицами не имеет смысла всю зиму. Вжжжыг! По сугробам всё равно в чём стоять. Но вот после ледяного дождя, всё-таки, немного чувствуешь помощь колёс, то необходимое сцепление с жизнью, которое позволяет не выкатываться из-под одеяла сразу к клавиатуре, а промежуточно газовать, вертеть оси, чувствовать мнимое руководство рулём всего механизма. Реально видеть, как шипики царапают новый прозрачный ламинат двора, подталкивая тебя сантиметр за сантиметром к столу, где реализуешь нечто, за что тебе платят зарплату. Хотя разве бывает нешипованая резина? Зачем такая нужна. Я задумался. Для тюбинга, очевидно. Мартовский наносит глазурь на бизе февральского поверх коржа январского. Мартовский показывает – всё, вы видели теперь всё. Успокойтесь, остались свечи, огонь, ветер и разрушение торта зимы. Вот-вот всё полетит в урну, появится разлюбимая плесень и горячая вода потечёт по тарелкам, и вы начнёте страдать от того, что струя кондиционера несильна, нехолодная и дует не на вас. И эта сказка неплохо заходит, когда видишь мартовский снег с его ледяным дождём в первый раз. Но встречая его ежесредово и ежепятнично понимаешь, что твой бесплатный корпоративный психолог – дерьмо, а антидепрессантный эффект алкоголя скороуходящ. Ещё одно утро невозможности открыть двери подъезда и машины, ещё одна тонна песка на расстеленных по тротуару тёплых джинсах, новый синяк на локте и сновасломанная чистилка-ковырялка автостекла и всё. Никакой блеск наста и никакая мягкость снега под коркой не компенсируют отчаяние в эти всё ещё короткие тёмные дни. Уходи мартовский снег и забирай своего дружка ледяного душа. Давай уже дальше, давай следующий месяц зимы.