Хак еле заметно кашлянул и отвел в сторону взгляд с едва уловимыми нотками смущения.
— Вот то-то же, — улыбнулась Эмбер. — Я вызову тебя по комлинку, если ты мне понадобишься, — девушка постучала пальчиком по прибору, висящему на ухе.
— Хорошо, Ваше Величество, — вежливо поклонился генерал и нехотя направился в противоположную от стеклянной двери сторону.
Йона завернула за угол и облегченно выдохнула. От внезапной встречи ее сердечко понеслось галопом. Девушка слегка встрепенулась, пытаясь взять себя в руки, но коробка с саженцами предательски наклонилась, угрожая вывалить все свое содержимое на пол медицинской лаборатории. Красноволосая травница едва успела тихонько вскрикнуть, как крепкие мужские руки подхватили ее коробку и подняли в воздух. Йона проследила за траекторией своего груза и замерла с широко распахнутыми глазами.
— Давай помогу, — участливо произнес армейский генерал.
Девушка тихонько кивнула и, опустив смущенно взгляд, молча направилась в сторону теплицы.
Хак перехватил поудобнее коробку с саженцами и направился вслед за красноволосой травницей.
Эмбер аккуратно приоткрыла стеклянную дверь со свежей надписью «Начальник медицинской лаборатории Джастин Лэйк».
— Доктор Лэйк! — звонко позвала Эмбер.
Где-то в глубине кабинета, заставленного коробками с бумагами и склянками, показалась белокурая копна волос.
— Ваше Величество, — всплеснул руками новоиспеченный начальник лаборатории, — что же Вы не предупредили, что зайдете?
— Ах, простите, теперь, видимо, нужно записываться на прием? — умело балансируя между шуткой и серьезностью, ответила императрица.
— Ну что Вы, что Вы, — отмахнулся Джастин, — проходите, конечно!
Белокурый медик пробился сквозь завалы к своему столу и одним широким жестом смел все коробки на пол. Эмбер присела в кресло напротив, с интересом наблюдая за происходящим.
— Уже со всем успел разобраться? — деловым тоном поинтересовалась императрица.
— Почти, — кивнул Джастин, — без сна и отдыха, можно сказать, — выдохнул он. — У доктора Хилла был весьма консервативный взгляд на принципы ведения документации, — Лэйк кивнул на горы бумаг, разложенных стопками по всему кабинету.
— Кстати, о докторе Хилле, — подхватила Эмбер, — ты заезжал его проведать? А то у меня все никак не было времени. Эта его внезапная отставка стала для меня большой неожиданностью. Хотя, я прекрасно понимаю Александра.
— Ну да, свою пенсию от вполне заслужил, — кивнул Лэйк. — Я заезжал к нему на выходных. Он вполне неплохо обосновался в небольшом домике в пригороде столицы. Камин, кресло-качалка — все, как и положено, — улыбнулся Лэйк. — Говорит, хочет заняться научными статьями и отдохнуть немного от суеты на передовой, — деловито отметил Джастин и хитро улыбнулся. — Хотя, мне кажется, что он, скорее всего, сядет писать мемуары.
Эмбер звонко засмеялась.
— Ну что же, у него вполне хватит материала на достаточно сносные мемуары, — отметила императрица.
Юноша улыбнулся и кивнул в ответ.
— Так что же все-таки привело Вас ко мне? — переключился в деловое русло Лэйк.
— Ну что же, доктор Лэйк, — загадочно улыбнулась императрица, — у меня для вас первое ваше дело в качестве начальника медицинской лаборатории.
Глава 24. Наследие
Сегодня была очередь Юки. Одна маленькая, но очень важная договоренность императорской четы: каким бы тяжелым ни был день и сколько бы важных вопросов не нужно было решить, один из родителей обязательно должен укладывать ребенка на ночь. Как бы сложно не было сочетать обязанности новоиспеченных родителей и глав империи, только-только начинающей вставать на ноги, Эмбер и Юки на удивление хорошо с этим справлялись.
Днем разогнать густые тучи в восточном секторе, а вечером спеть дочери одну их своих колыбельных — Эмбер всегда успевала, и над кроваткой малышки плясали фигурки из потоков воздуха и маленьких сверкающих хрусталиков, направляемых мелодичным до замирания сердца голосом матери.
Днем принять финансовый закон, влияющий на все сферы Центральной империи, а вечером рассказать дочери сказку — для Юки не было в тягость. Император был нескончаемой кладезью сказочных историй всех времен и народов, о каких только знали на Миранде.
Аврора наконец-то уснула, и уставший император вышел на балкон окунуться в спокойствие вечерней прохлады.
Эмбер стояла у перил и расслабленно вдыхала свежий воздух. Юки подошел к своей императрице, нежно обнял ее за талию и благоговейно уткнулся носом в ароматные завитки янтарных волос.
— Уснула? — тихо спросила Эмбер.
— Угу, — кивнул Юки.
— Любимый, знаешь, — начала Эмбер и неуверенно прикусила губу.
— Ммм? — поднял голову Юки и посмотрел на жену.
— Ты когда-нибудь думал о том, скольких детей ты хочешь? — продолжила Эмбер.
Юкихито ненадолго задумался.
— После Авроры, честно говоря, я никаких конкретных планов не строил, — пожал плечами юноша. — Хотя, знаешь, я рос в полном одиночестве — у меня не было ни братьев, ни сестер, так что я всегда хотел большую семью, в которой была бы целая орава ребятишек, — улыбнулся император. — Мне всегда хотелось, чтобы пустые дворцовые коридоры наполнились топотом детских ножек и веселым смехом.
— Значит, ты был бы не против, — робко начала Эмбер, — если бы у нас родился еще один ребенок? Или даже… несколько?
Юкихито опустил заискивающий взгляд на жену.
— Эмбер?
— Ну, я знаю, что мы пока что не планировали, но что ты скажешь, если уже сейчас?.. — робко продолжила императрица и подняла слегка испуганный взгляд на мужа.
— Ты хочешь сказать, — взволнованно начал Юки, — что у нас… что ты…
Эмбер поджала губы и кивнула, глядя в медовые глаза мужа.
— Да, — сквозь смущенную улыбку прошептала она, — только сегодня узнала — я беременна. У нас будут близнецы.
Глаза Юки заблестели. Он рывком притянул к себе свою императрицу и заключил ее в крепкие объятия.
— Спасибо, — прошептал император, — Спасибо тебе, любимая.
Блестящие завитки черных волос разметались по подушкам. Эмер, опираясь на локоть, нежно всматривалась в спящее лицо мужа. Она мягко провела тонким пальчиком вдоль линий на коже Повелителя демонов. Печать семи ёкай вплеталась в само существо императора, прочно удерживая его душу в мире живых. Пальцы Эмбер скользнули вдоль зеленых лоз, окропленных прозрачными каплями, коснулись черных перьев, расположившихся словно крылья на спине юноши, и едва заметно пробежали по белым снежинкам, которые перетекали в причудливые морозные узоры на спине императора. Мягкий теплый пальчик очертил глиф, словно запирающий на замок все остальные нити духов. Эмбер никогда не знала, что же означали все эти знаки на хаори Нуры Рико, как не знал и сам император. Только сейчас она поняла, даже почувствовала кожей — глиф символизировал саму жизнь.
Печать семи ёкай могли видеть лишь обладатели Дара Миранды, так что все остальное окружение императора вскоре окончательно забудет, через что Юкихито и его императрице пришлось пройти; но для Эмбер туманные очертания на коже ее мужа будут напоминать минувшие события до конца ее дней. Когда-нибудь она все-таки перестанет видеть в печати напоминание о том, как едва не потеряла своего императора, и будет лишь помнить, как он перешагнул границу миров, лишь бы быть с ней. Так что, в конце-концов, Эмбер была благодарна этой разношерстной печати за то, что она вернула ей любимого.
Юкихито сонно моргнул и посмотрел на жену.
— Доброе утро, любимая, — сладко прошептал император.
Эмбер улыбнулась и потянулась к мужу, ласково обвивая его руками. Юноша притянул к себе жену и зарылся в ароматных завитках ее янтарных волос. Императрица подняла взгляд на сонное лицо мужа, и ее яркие хризолитовые глаза заблестели.
— Я люблю тебя, Мотоба Юки.
От родового имени, произнесенного любимым голосом, у Юки замерло сердце. Юноша уже и забыл, что он был лишь человеком, тем самым Мотоба Юки. Он, как и многие его предшественники, отказался от родового имени, чтобы до конца дней своих принять статус императора. Он уже давно перестал быть Мотоба Юки и стал Юкихито. Императором Великой Центральной Империи, Повелителем демонов. И все благодаря этой удивительной, великолепной, будоражащей сознание женщине. До нее он не был толком ни императором, ни заклинателем, ни простым человеком. И лишь когда она, словно ураган, ворвалась в его жизнь, Юкихито стал самым важным человеком на этой планете. И, что наиболее удивительно, несмотря на все эти регалии, которыми юноша обязан именно ей, как раз таки Эмбер видела в нем человека. Того самого Мотоба Юки.