— А вы?
— Нет... Но она также предсказала, что я не стану работать, и она оказалась права. Я окончила театральную школу и даже получила работу в театре, но потом... — Она замолчала.
Лицо Оливера было странно нежным, в глазах светилось понимание. С ним было легко. Оказалось, что ему можно сказать все. Весь день он давал ей понять, как она глупа, но инстинктивно она чувствовала, что он не назовет ее дурой, потому что она влюбилась в неподходящего мужчину.
— Потом... хорошо, я влюбилась. И я была глупа, я думала, что он тоже влюблен. Но актеры — целеустремленные существа, а он был честолюбив и бросил меня. Это Дреннан Колфилд, он весьма известен теперь. Вы, возможно, слышали о нем...
— Да, слышал.
— Он женился на французской актрисе. Я думаю, что теперь они живут в Голливуде. Он собирается сниматься в серии фильмов. Так или иначе, после Дреннана все пошло не так, как надо, я заболела воспалением легких, и все пришлось бросить.
Ее пальцы снова судорожно сжали простыню.
— А Ангус? — спросил Оливер мягко. — Когда он приехал в Шотландию?
— Джоди получил письмо от него неделю или две назад. Но он не говорил об этом до прошлого воскресенья.
— Почему было так важно увидеть его снова?
— Из-за Дианы и Шарона, они едут в Канаду. Шарон получил приглашение в Канаду, и они едут, как только... очень скоро. И они берут Джоди с собой. А Джоди не хочет ехать, хотя Диана не знает этого. Но он сказал мне об этом и попросил, чтобы я поехала с ним в Шотландию и нашла Ангуса. Он думает, что Ангус мог бы приехать в Лондон и приютить Джоди, так чтобы ему не пришлось уезжать.
— Это возможно?
Каролин с суровой правдивостью ответила:
— Вряд ли. Но я должна была попробовать. В интересах Джоди я должна была попробовать.
— А Джоди не может жить с вами?
— Нет.
— Почему нет?
Каролин пожала плечами:
— Это невозможно. Все равно Диана никогда не согласится на это. Но Ангус ведь мог измениться. Ему теперь двадцать пять. Если Ангус захочет заботиться о Джоди, Диана не сможет помешать ему.
— Понимаю.
— Вот мы и поехали, чтобы найти его. И мы взяли автомобиль у Калеба Аша, он — друг моего отца, но он живет в Лондоне, в квартире на другом конце сада Дианы. Ему нравится Диана, но я не думаю, что он одобряет, как она управляет нашими жизнями. Именно поэтому он дал нам свой автомобиль, когда мы рассказали ему, куда собираемся поехать.
— Но вы не сказали Диане о своих намерениях?
— Мы сообщили, что мы едем в Шотландию. Это было все. Мы оставили письмо. Если бы мы сказали ей больше, она догнала бы нас раньше, чем мы добрались бы сюда. Она такая.
— Разве она не будет волноваться?
— Думаю, будет. Но мы обещали, что возвратимся в пятницу...
— Но вы не вернетесь. Если Ангус не вернется.
— Я знаю.
— Может быть, лучше позвонить ей?
— Нет. Еще нет. Для пользы Джоди мы не должны этого делать.
— Она поймет, конечно.
— Но не полностью. Ангус был такой особенный... — Тон ее голоса был безнадежен.
— Так что мы собираемся делать? — спросил Оливер.
Слово «мы» разоружило ее. Она сказала:
— Я не знаю, — но выражение отчаяния с ее лица исчезло. А затем с надеждой добавила: — Ждать?
— Как долго?
— До пятницы. А потом, я обещаю вам, мы позвоним Диане и вернемся в Лондон.
Оливер подумал, наконец, явно без большого желания, кивнул и добавил:
— Все равно я не одобряю этого. Каролин улыбнулась:
— Ну, это не ново. Вы излучаете неодобрение с тех пор, как мы вошли в вашу дверь.
— У меня есть оправдание.
— Единственная причина, почему я поехала в Страткори сегодня, — это то, что я узнала о вашем брате. Я не поехала бы, если бы не эта новость. Я ужасно беспокоилась, что мы появились в такое тяжелое для вас время.
— Теперь все в порядке. Все кончено.
— Что вы собираетесь делать?
— Продать Карнеи и возвратиться в Лондон.
— Не жалко?
— Жалко, но это не конец света. Карнеи останутся в моей памяти такими, какими я их помню. Это не только дом, это все хорошие события, которые происходили в нем. Воспоминания об очень счастливой жизни. Я не забуду ничего, даже если доживу до глубокой старости, когда поседею и останусь без зубов.
— Как Эфрос для нас, — сказала Каролин. — Эфрос — для Джоди и для меня. Все хорошее, что случается со мной, вдвойне прекрасно, потому что напоминает мне об Эфросе. Солнце, белые дома, синее небо, ветер, поднимающий волны в море, запах сосен и герани в горшках... Какой был ваш брат? Он был похож на вас?
— Он был хорошим, самым хорошим парнем в мире, и он не был похож на меня.
— Какой он был?
— Рыжий и влюбленный в работу и в Карнеи по уши. Он был хорошим фермером и прекрасным человеком.
— Если бы Ангус был такой, все случилось бы иначе.
— Если бы Ангус был как мой брат Чарльз, вы никогда не приехали бы в Шотландию, чтобы искать его, никогда не приехали бы в Карней, и я никогда не увидел бы вас обоих.
— Это, конечно, плохо.
— Это то, что госпожа Купер назвала бы «случай».
Они засмеялись. Их смех был прерван стуком в дверь. Каролин сказала:
— Войдите. — Дверь открылась, и в нее просунулась голова Джоди. — Джоди.
Он медленно вошел в комнату:
— Оливер, госпожа Купер говорит, что ужин готов.
— О боже, уже время? — Оливер посмотрел на часы. — Хорошо. Я иду.
Джоди подошел к сестре:
— Тебе лучше теперь?
— Да, намного лучше.
Оливер встал, поднял пустой поднос и направился к двери.
— Как починка паровоза? — поинтересовался он.
— Я еще кое-что сделал, но не починил до конца.
— Мы просидим всю ночь, пока не закончим. — Он повернулся к Каролин: — Теперь спите. Увидимся утром.
— Доброй ночи, — пожелал Джоди.
— Доброй ночи, Джоди.
Когда они ушли, она выключила лампу у кровати. Звездный свет мягко струился через незанавешенное окно. Где-то прокричал кроншнеп, порывы ветра не давали покоя высоким соснам. Каролин была уже на хрупкой грани сна, но прежде, чем она наконец заснула, у нее промелькнули две важные и озадачивающие мысли о том, что же произошло с ней.
Первая была о том, что, в конце концов, ее отношения с Дреннаном Колфилдом закончены. Она говорила о нем, произносила его имя, но волшебство ушло — он был в прошлом, теперь все прошло, и ей стало легко, как будто бы большая тяжесть упала с ее плеч. Она снова была свободна.
Вторая мысль была более запутанной. Почему она, рассказав Оливеру все, не рассказала только о Хью? Она смутно догадывалась о причине своего молчания... Причина была веская... Но она заснула, прежде чем смогла разобраться с этим животрепещущим вопросом.
Глава 6
Наконец-то наступил настоящий апрель, и это теперь была настоящая весна. Наконец-то. Ветер стих, в безоблачном небе ярко светило солнце, барометр резко подскочил, а с ним и температура. Воздух был ароматен, нежен, пахло свежевскопанной землей. Снег таял, давая долгожданную свободу трогательным кустикам подснежников и крошечным ранним шафранам. Под буковыми деревьями желтели акониты. Без умолку щебетали птицы, двери домов распахнулись навстречу долгожданному теплу, на бельевых веревках висели занавески, одеяла и другие вещи — неоспоримые доказательства весенней уборки.
В Рози-Хилл около десяти часов утра зазвонил телефон. Дункана Фразера не было дома, а Лиз находилась в оранжерее — составляла букет из веточек вербы и высоких королевских нарциссов. Услышав звонок, она отложила секатор, вытерла руки и торопливо подошла к телефону:
— Алло?
— Элизабет!
Это звонила ее мать из Лондона. Казалось, она чего-то ждала от Лиз. Лиз нахмурилась. Она все еще переживала резкий отказ Оливера от приглашения прошлым вечером — следовательно, настроение у нее было не из лучших.