Пока строители строили домик для девушек, Ньют заселил их в одной из комнат Хомстеда, но она оказалась настолько маленькой, что кроватей поместилось всего лишь три. Норма уместилась с Терезой, Мишель с Феклой, а Гвен спала одна. Девушке не пришлось поднимать скандал, не пришлось кричать так, что горло разрывалось, хотя Гвен была готова к этому, когда настало время делить кровати. Девушки без боя отдали ей постель всецело. Гвен не ожидала этого и, только вскинув брови вверх, присела на свою кровать у стены. Девочкам так было лучше. Спать вместе с Гвен было невозможно: девчонка либо прижала бы тебя к стенке во сне, либо свалила на холодный пол с постели, развалившись звездочкой. Да и бормотание над ухом было не терпимо, Гвен часто говорила во сне и иногда сопела, словно из-за простуды.
Время все больше и больше поджимало, а Мишель все так и стояла перед зеркалом, как и полтора часа назад, недоумевая, что делать с волосами. Последние пятнадцать минут хотелось их просто вырвать с корнем и ходить лысой. Нет волос — нет проблем с прической.
Вздохнув и наконец осознав, что ничего путного из этого не выйдет, Мишель слабо собрала волосы на затылке. Две непослушные пряди упали на разгореченные щеки девушки. Она злилась на себя за то, что такая безрукая. Почему такую бездарную неудачницу Создатели отправили в Глэйд, девушка не понимала и задавала себе этот вопрос подряд несколько раз, словно это помогло бы ей ответит на него. Несмотря на то, что Мишель проснулась раньше, спать не хотелось вовсе. Бабочки с легкой шекоткой порхали в животе, и от этого ощущения хотелось глупо улыбаться.
Махнув на отражение рукой, Мишель развернулась к двери. Та была приоткрыта, но ее нужно было открыть, чтобы выйти, и сделать это как можно бесшумней, но это было невозможно из-за скрипа петель. Этот дефект девушки заметили вчера ночью, но, устав от напряженного дня, отложили поход к строителям. Тем более Гвен должна была выйти из Ямы, она бы закапала петли маслом. Решение Алби заключить девушку в Яму было неожиданным и непонятным, потому что Гвен не нарушила порядка Глэйда. Это очень смутило девочек, но они не решились потребовать объяснений у вожака, боясь, что окажутся рядом с Гвен. Кто знает, что у бывших ужаленных в голове. Тогда ночью Мишель даже не предполагала, как будет выбираться из комнаты бесшумно, валясь с ног от бессилия, а сейчас мысленно дала себе пощечину за свою глупость.
Мишель вздохнула и, подойдя к двери, тихонько начала ее открывать. Скрип прошелся по ушам, и девушка зажмурилась. Сердце в груди бешенно закололо, ладошки нервно вспотели. Меньше всего на свете Мишель хотела разбудить хоть кого-нибудь из глэйдеров. Девушка, с дрожью отпустив ручку, вышла из комнаты и на цыпочках направилась к лестнице. Закрывать за собой дверь было глупо. Как можно тише она спустилась на первый этаж. Парни не проснулись и мирно сопели на своих местах, у девушки словно упал камень с плеч. Дышать было все трудней, и хотелось поскорей насладиться чистым воздухом, поэтому Мишель буквально вылетела из Берлоги. Но все это были отмазки, которыми успокаивалась молодая особа. Она помчалась в сторону Кухни, где сейчас должны завтракать бегуны, мчалась навстречу к нему. Об этой встрече она грезила вчера, но, если тогда она сомневалась, что хочет встретиться с ним, то сейчас точно решилась. Ей было необходимо увидеть его. Она мчалась на всех парах, потому не была уверена, что они до сих пор сидели и завтракали, а не засиживались в Картохранилище, где ей дорога напрочь закрыта.
Она бежалп на встречу с парнем, при котором сердце лихорадочно трепетало, воздух застревал где-то в горле, отказываясь выходить из организма, в районе груди становилось ужасно горячо и колко от того, что он не замечает ее фигуру, даже не смотрит в ее сторону, но даже если и посмотрел, то это был самый краткий зрительный контакт, которого было недостаточно. Все внимание Мишель было приковано к нему.
А ведь все началось невинной улыбкой, кинутой в сторону девушки, когда та сжалась вся от страха, как цыпленок в скорлупе. Этим жестом Минхо хотел показать Мишель, что их не нужно бояться, но не предполагал, что влюбил в себя девушку.
Мишель пыталась подавить в себе эти нарастающие чувства. Пыталась не попадаться на глаза, обходить Минхо десятой дорогой и не разговаривать, и это действительно получалось, потому что Минхо — бегун и бывал в Глэйде только ночью. Мишель ужинала раньше остальных, договорившись с Фраем, чтобы не сидеть за одним столом с ним, шла спать сразу после трапезы, но все ее старания кончались крахом, когда она случайно встречалась с ним взглядом. Мир вокруг нее будто стирали ластиком, оставив лишь их двоих. Сердце пропускало удары, щеки становились алыми, как спелые яблоки. Девушка опускала голову и шла в сторону Хомстеда, укутывалась в укрывало и лежала в кровати, смотря в потолок и моля Господа, чтобы жар тела как можно скорее спал. На следующий день она не вышла из комнаты вообще, сказав, что приболела, но напрочь отказывалась принимать таблетки, которые подсовывала ей Норма. Мишель обманула девочек, ей просто не хотелось больше встречаться с ним, она отчаянно думала, что таким образом сможет охладеть к Минхо, но сильно ошибалась, ведь первый, кто заглянул к ней тогда, был Минхо. Он закатил глаза, нахмурился и позвал ее лишь на ужин, сообщив, что ее тарелка еще стоит на столе, и вышел. Мишель надула губки и отвернулась к стене, сидя в таком положении до самой ночи.
Но чувства становились все сильней и сильней, и выносить их было все сложнее. Поэтому она решила не подавлять в себе эмоции, но и не раскрываться. Норма, как заведенный робот, твердила, что этим девушка усложняет себе жизнь, но влюбленная не слушала ее.
Мишель буквально влетела в Кухню, чудом не сорвав двери с петель, но не застала там того, кого хотела. Вместо бегунов, она увидела Фрая и Феклу, которые мирно занимались своей работой, на данный момент шенкуя овощи, и изредка поглядывали на работы друг друга. Фрайпан смотрел, как работает Фекла, а та, в свою очередь, хотела бросить что-то нибудь колкое в сторону парня, что он что-то неправильное делает, а значит, не должен шефствовать над ней, потому что сам ничего не умеет. Такие маленькие перепалки у них происходили каждое утро, они не могли без них обходиться.
— Мишель, ты что-то рано, — улыбнулась Фекла, оторвавшись на секунду от работы и посмотрев на девушку.
— Я… — растерялась на секунду Мишель. — Вот, проснулась и не могу больше уснуть, — первое, что пришло на ум, выпалила она и посмотрела на дверь. — Может, вам помочь?
— Ты? — хихикнула светловолосая. — Нет, спасибо, мы хорошо справляемся.
— Понятно, не доверяете мне, — вздохнув, сказала девушка. Она подошла к Фраю, осторожно похлопала его по плечу, приветствуя, и присела на стул рядом с ним.
— Отлично выглядишь, — сделал комплимент парень, обратив внимание на девушку. Мишель лишь махнула рукой и, скрестив руки на груди, углубилась в свои мысли. «Как я могла пропустить его. Тупица, тупица! Не надо было так долго крутиться перед зеркалом, но, с другой стороны, я не могла прийти как не пойми что. Наверно, это к лучшему, что мы не встретились. И сама судьба говорит мне, что он не моя пара».
Но тут приоткрылись двери и в кухню вломилась Гвен, вся помятая и явно не выспавшаяся. Мишель будто по команде соскочила со стула. За Гвен вломился Минхо, от чего девушка поперхнулась воздухом.
— Это ты еще хорошо отделалась, — говорил Минхо Гвен. — Вот, кто-то тебе еще и пледик принес, еще и бутербродики, только их немного не донес, — покосился на Феклу Минхо. Парень, поджав губы, боролся с желанием разбить тарелку с едой об стену.
— Не смотри на меня, я спала на своем месте, — нахмурившись, серьезно проговорила девушка.
— Да-да, конечно, — изрек фальшиво бегун. — Может, спросить у нашей пленницы?!
Минхо прошагал к железному столику поваров, положил тарелку и повернулся к Гвен, облокотившись о стол и недовольно скрестив руки, ожидая ответа. Гвен посмотрела на Мишель, которая позеленела в лице и еле держалась на ногах.