Норму посадили, по приказу Алби, в Яму, даже не дав нормально пройти через Превращение. Дрожащую, как осиновый листок на ветру, девушку бросили на холодную землю и завязали потуже деревянную решетку. За всем этим процессом наблюдал вожак и контролировал, чтобы парни, поддавшись жалости, не наделали, по его мнению, глупость.
Светловолосая спала первые два часа, после она начала громко кричать во сне. Кричала и бормотала во сне, неся полный бред. Говорила о каких-то мышах, говорила о любимых зелёных глазах, которые закрыла красная плёнка, звала Адама. Её крики были невыносимы. От них внутри все застывало, а сердце уходило в пятки. Вовсе не приятные ощущения. Следующей целью Алби была Гвен, но он по каким-то причинам не трогал ее.
Гвен не могла предположить, что будет помогать глэйдерам и даже просить у Создателей отменить Последний Ход. По плану, сегодня ночью должны будут умереть сразу несколько десятков ребят.
Девушка резко остановилась и огляделась. Если она не ошибается, она находится в третьем секторе, когда все бегуны отшиваются у последнем. Томас сообразительный, Гвен не сомневалась, что он разгадает эту загадку с пищащей штуковиной.
«ПЛАНЕТА В ОПАСНОСТИ: РАБОЧАЯ ОПЕРАТИВНАЯ КОМИССИЯ — УБИЙСТВЕННАЯ ЗОНА», — написано на стене большими буквами, а возле этой надписи растянулась узкая, но длинная щель, в которой можно спрятать послание. Гвен точно знала, что её записка окажется у Порока, потому что таким образом она могла связываться с ними в экстренных случаях. Дженсон знал, чего хочет девушка, поэтому перестал поддерживать с ней контакт.
«Я не знаю, что со мной происходит. Прости. Но я хочу, чтобы глэйдеры были живы. Если нужно будет, я выведу их сама».
Посмотрев ещё раз на стену и оглянувшись, девушка вздохнула и повернула обратно в Глэйд. Она быстро переставляла ноги, чтобы поскорей уйти от этих серых грозных стен, которые возвышались над человеком, словно великаны. Легкая белая рубашка неприятно прилипала к телу. Солнце спряталось за тучами, но и без него было до жути жарко.
Гвен завернула за последний поворот и перешла на осторожный шаг. Там, впереди, было никого не видно, но нужно быть внимательным. Девушка нарушала самое главное правило глэйдеров: не выходить за пределы Глэйда, и за этот проступок Алби мог не только посадить в Яму, но и закопать заживо. Из-за этого глупого и совсем не запланированного Превращения парень теперь знает абсолютно все. Но, на удивление, темнокожий только молчит и подозрительно озирается, а еще убийственно смотрит на нее и на Норму. Не странно, что он упрятал сотрудницу Порока, но это было наоборот наруку. Если гриверы придут ночью, то ей лучше сидеть на одном месте и не высовываться, потому что ей в таком состоянии никак не уцелеть.
В Глэйде раздавались крики, которые временно прекращались, а затем возобновлялись, и парни столпились возле Нормы, которую вытащили наружу. Она спала и видела кошмар, как бы глэйдеры ни старались ее разбудить — все без толку.
Такой удачи Гвен не ожидала. Прижавшись к стене, она стала быстро идти к выходу и резко пересекла черту Лабиринта. В этот момент она заметила глаза Галли, но тот отвел взгляд, и девушка облегченно вздохнула. Он ничего не видел. Подходить к Норме вовсе не хотелось, поэтому Гвен направилась к Фраю, которого не было среди кучки глэйдеров. Парень зависал только в одном месте, и сейчас оттуда приятно пахнет чем-то вкусным. От волнения резко захотелось есть. Кит в животе проснулся внезапно и заурчал.
Повар не прогнал Гвен, но, когда тарелка с рагу оказалась перед носом девушки, та погрустнела еще больше. В голове промелькнула мысль, что кто-то по ее вине не сможет вдоволь поесть, не сможет увидеть небо, не сможет любоваться сиянием звезд, да и вообще ничего не сможет. Потому что он будет мертв. От этих мыслей становилось тошно. Фрай заметил ее грустный взгляд и присел рядом с ней.
— Что случилось?
— Ничего, — отрицательно помотала головой.
— Почему тогда не притрагиваешься к еде?
— Почему! Притрагиваюсь. Вот, — Гвен набрала полную ложку рагу и отправила его в рот.
— Хорошо.
Девушка с трудом натянула улыбку и принялась медленно пережевывать. Вкус блюда казался горьким ядом. Как же ей в такие моменты хочется умереть. Может, если бы Галли не вызволил ее из воды, она бы сейчас ничего не чувствовала. Девушка грустно опустила глаза и зачерпнула еще немного рагу, но есть не спешила.
— Гвен, я тут хотел поговорить с тобой насчет Феклы, а точнее о ее поведении. Что с ней происходит? Она ходит все время дерганная, избегает всех и торчит постоянно у Могильника.
— Она даже не ночевала один раз, — дополнила Гвен. Девушка понимала, что происходит с Феклой то же самое, что и с ней. Только Гвен пришла сюда по назначению, а Феклу просто-напросто заставили. Но правду говорить было нельзя, поэтому придется солгать. Как всегда. Она подняла голову и, встретившись со взглядом парня, невозмутимо проговорила:
— Тебе не понять. Женские дни. Я в такие дни и не такое выделываю.
Фрай ойкнул, потер шею и отвел взгляд.
— Мог сам догадаться, — изрек парень.
— Да ладно. Ты ведь парень, откуда тебе знать.
Тот только хмыкнул и встал из-за стола. Гвен проследила за тем, как он подходит к плите и выключает огонь.
— Немного остынет, и всех на ужин будем звать. Да? — спросил парень у Гвен.
«Никакой отмены пункта. Делай, что нужно», — грозный голос Дженсона раздался в голове. Сердце пропустило удар. Это конец. «Это конец начала», — сказали бы сотрудники Порока. Но это просто конец для некоторых. Девушка посмотрела на Фрая, живого, который сейчас стоит перед ней, а, может быть, через некоторое время он будет бездыханно лежать на земле. Она не знала, что ответить. Замешкалась. Посмотрела на тарелку и вдруг резко вспомнила про Мишель. Девчонка не переживет этого дня. Вспомнился тот день, когда черноволосая проявила заботу и притащила плед и еду. Гвен должна отдать долг, сохранив ей жизнь.
Гвен резко закачала головой из стороны в сторону и отодвинула тарелку.
— Нет. Я уже наелась. Мне нужно выйти. Прости, но это срочно.
Девушка буквально вылетела из кухни. Времени чертовски мало. Овечку можно было найти только на Плантациях. Рабочий день заканчивался, и все садоводы распрямляли спины и складывали орудия труда в одну кучку. Лицо Мишель было все перепачкано в грязи. Девушка вытирала пот со лба грязными руками. Волосы были собраны в один слабый пучок, из которого выбились несколько прядей. Девушка осунулась и сгорбилась. На глазах Гвен милая наивная девушка превратилась в человека, который повидал все на свете.
Ребята начали расходиться, и в этот момент Гвен накинулась на девушку и, взяв ту за локоть, повела куда-то вперед.
— Гвен, что ты делаешь? Больно, — пропищала Мишель.
— Послушай меня внимательно. Надвигается опасность. Ты скроешься в домике медаков и не будешь высовываться. Ты меня поняла? Там тебя эти твари не найдут.
— Что? Какие твари? Что вообще происходит? — вопрошала Мишель, но послушно шла за Гвен.
— Без лишних слов. Пожалуйста. Это для твоего блага, — если бы Гвен не говорила серьезно, девушка подумала бы, что ее разыгрывают. Но Гвен отчеканивала каждое слово.
Девушки остановились у домика, Гвен кратко дала наставления, чтобы Мишель не выходила из подвала медаков ни в коем случае, даже если ее кто-то будет искать. На удивление, девушка не стала отнекиваться и отпираться, а неожиданно приобняла Гвен и скрылась в помещении.
А в это время поднялась паника. Все глэйдеры собрались у ворот и громко галдели. Ворота не закрылись, гриверы подойдут с минуты на минуту, а девушка даже не подготовилась. Благо, Ньют пытался успокоить ребят и отдавать приказы.
Томас оспорил решение вожака скрыться в Берлоге, так как это не было преградой для гриверов, и было принято решение спрятаться. Гвен застыла на месте и не могла пошевелиться. Вся эта паника была из-за Порока. Персонально из-за нее. Кто-то не знал, куда себя деть, кто-то застыл на месте, как и Гвен, и не верил, что это происходит с ним, кто-то не хотел прятаться и желал дать отпор, например, Минхо, а кто-то вообще рыдал, подобно ребенку. Лязги металла все ближе и ближе. В последний момент за руку Гвен хватает Джон и тащит ее к посадкам кукурузы, где можно было надежно укрыться.