Я молчу, тревогою объятый:
Эта осень видит все насквозь.
Мой сосед стоит у ближней хаты,
У него в руке доска и гвоздь.
Тоже смотрит долго, сокровенно
И вздыхает: — Ну, брат, я решил.
Я сегодня валенки надену,
Понимаешь, вовремя подшил.
Он смеется: что, придумал строчку!
Или снова юноша влюблен!
Надевает валенки — и точка.
Думает, что жизнью умудрен.
«Простое дерево, ты древо…»
Простое дерево, ты древо.
Ветвь родословья, ты родня.
В необходимости напева
Вы убеждаете меня.
И, полный голосом и светом
Еще не сказанного, я,
Как мальчик с маленьким секретом,
Иду, улыбки не тая.
Ветрами вольности лелеем,
Неся, как песню, в сердце Век.
Иду по дебрям и аллеям,
Счастливый русский человек.
Старатели
Не забывай.
Он худ, устал и молод.
На твой костер наткнется невзначай.
Прими его. Пусть утоляет голод.
Из котелка прихлебывает чай.
Утешь его. Скажи, что туговато
И сам порой затягивал ремень,
Но только жаль, скажи, что рановато
Он потерял кресало и кремень,
Что сам свой путь прошел ты пядь
за пядью,
И, словно сказку, повтори опять:
«За Черной падью и за Синей падью,
За Белой падью — Золотая падь…»
В его глазах плясать шмелями будут
От твоего огнища огоньки!
Весь опыт свой, что плечи не забудут,
С чем и забвенью сладить не с руки,
Отдай ему.
А посох и огниво
Он сам возьмет, не выждав до утра,
Когда задремлешь ты небоязливо,
Согрев его у своего костра.
Песня
Какими красивыми были
Мальчишки семнадцати лет,
Которых еще не любили,
Которых давно уже нет.
Летели над ними разрывы,
Осколки великой войны.
Но все ж они,
мальчики,
живы,
Как живы отцы и сыны.
Какими красивыми были
Девчонки семнадцати лет,
Которых еще не любили,
Которых давно уже нет.
Летели над ними разрывы,
Осколки великой войны.
А все ж они,
девочки,
живы,
Как дочери и как сыны.
Какими красивыми были,
Такими и в землю ушли.
А там, где мы их хоронили,
Там красные маки взошли.
Свершаются сказки и были
В созвездьях боев и побед…
Такими красивыми были
Ребята семнадцати лет.
«Все как будто в ином разрезе…»
Все как будто в ином разрезе.
Снова полка мне дорога.
…Паровоз гуднет на разъезде,
И поймает гудок тайга,
И пойдет им играть, большая,
Одинокая, как мячом,
Звоном даль свою оглашая,
Над листвянником, кедрачом
И над соснами, передавши
Словно в руки его из рук,
Перекидывать дальше, дальше
Оторвавшийся этот звук.
Эта радость твоя мальчишья
Мне понятна — играй, тайга!
Слишком долгой, тяжелой тишью
Оглушали тебя снега.
Зимних месяцев вой пурговый
Примелькался, как дятлов стук.
Ну, а голос гудка — он новый,
Необычный, занятный звук.
Но уйдет состав и вернется,
Гулким голосом протрубя.
Этот звук его обернется
Не игрушкою для тебя.
Люди высыпят из вагонов;
Люди, ежели много их,
Не боятся ни верст зеленых,
Ни медведей, тайга, твоих.
Голос тракторного мотора
(Сосны падают…) загремит.
Заалеет плакат. Контора
Печкой маленькой задымит.
И палатки пойдут, палатки.
Труд на холоде, смех в тепле.
Достижения. Неполадки,
Убывающие в числе.