Черт возьми, неужели все это происходит на самом деле?! Трудно поверить! Она так долго мечтала о таких мгновениях. И вот наконец-то Всевышний решил сжалиться над ней.
Эдди раздраженно что-то пробурчал, когда услышал поворот ключа в замочной скважине входной двери. Черт побери, снова Ник пришла не вовремя!
Мария вскочила с дивана и принялась судорожно поправлять одежду, чувствуя себя пятнадцатилетней школьницей.
— Мне нравится и Ник, и все ее предложения, но ей и впрямь надо заранее предупреждать о своем приходе. Или нам придется проводить время у меня.
Ник бросила хитрый взгляд в их сторону и, не сказав ни слова, исчезла за дверью своей спальни.
Тем не менее момент был упущен.
Мария снова схватила альбом, а Эдди лег на диван и разочарованно простонал. Когда он поднял на нее глаза, Мария прочла в его взгляде обещание того, что еще многое их ждет в самом ближайшем будущем.
Девушке оставалось только молиться, чтобы будущее наступило как можно быстрее.
— О чем ты говоришь? — Эдди еще крепче прижал сотовый телефон к уху, словно надеясь, что он неверно расслышал слова Харлана. — Договор подписан? Разве наша сделка не была приостановлена из-за Марии?
— В этом не было необходимости.
Эдди зажмурился. Он любил Харлана почти как родного отца, но порой этот мужчина был таким недогадливым!
— Харлан, я сейчас еду, чтобы забрать ее. Затяжной прыжок с парашютом состоится меньше чем через час.
Воцарилась пугающая тишина.
— Мария на самом деле собирается прыгать с парашютом?
— Да!
— Ты серьезно?
— Очень серьезно.
— Верится с трудом. Я и подумать не мог, что она на самом деле решится…
— Ну так она решилась. Она идет на этот шаг, так как верит, что после этого вы пересмотрите свое решение.
Харлан вздохнул.
— Выходит, моя ошибка. Я поговорю с ней.
— Я сам поговорю с ней, — выпалил Эдди, зная, что Харлан не привык быть дипломатом. Эдди тоже не принадлежал к их числу, но тем не менее он думал, что сможет преподнести эту новость Марии лучше, чем ее отец.
— Нет. Это я заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать. В конце концов, Мария — моя дочь.
— Но…
— Эдди, предоставь это дело мне, — заявил Харлан тоном, не терпящим возражений. — Она моя дочь. Я позвоню ей после прыжка.
— Что?!
— Моя дочь хочет что-то доказать себе самой. Ну что ж, не станем ей в этом мешать.
— Харлан!
— Поверь, сынок, я знаю, что делаю. Желаю удачного прыжка. Повеселитесь!
В трубке раздался длинный гудок.
И что теперь ему делать? — растерялся Эдди.
Прошлым вечером Мария помогала ему упаковывать парашют. Наконец-то она начала серьезно относиться к занятиям. Она готовилась к предстоящему прыжку со спокойным усердием, которое производило на Эдди немалое впечатление, особенно после того, как совсем недавно он видел в ее прекрасных бездонных глазах страх загнанного в капкан животного.
А сейчас она ждала его…
Итак, что же предпринять? Позволить Харлану действовать по-своему? Или пойти и сказать Марии, что ей нет необходимости прыгать, потому что она все равно не получит компанию?
Ни одно из этих действий не понравилось Эдди. Мысли беспорядочно мелькали у него в голове, а ему все никак не удавалось найти верное решение.
Когда самолет поднялся в воздух, Мария схватила Эдди за руку.
— Нервничаешь? — спросил он. — Напрасно. Все будет в порядке. — Девушка молча кивнула головой.
Когда наступило время прыгать, Эдди помог ей встать на ноги и пристегнулся к ней ремнями.
Его тело плотно прижималось к ее спине, а его руки — к ее бедрам.
— Ты ведь помнишь все, чему я учил тебя, правда? — прошептал он ей на ухо.
Она отрицательно покачала головой, и это вызвало его усмешку.
— Ну, это тоже неплохо. По крайней мере, в этот раз. Есть какие-нибудь вопросы, которые ты хотела бы задать в последнюю минуту?
Она снова отрицательно покачала головой. Он обнял ее и слегка сжал плечи.
— Не волнуйся. Я все время буду с тобой.
Мария постаралась пошевелить губами, но они словно обледенели. Хриплый, запыхавшийся голос, которым она произносила скупые слова, резал слух.
— Ты будешь крепко сжимать меня в объятиях во время падения? — спросила она.
Эдди все-таки рассмеялся.
— Если я начну тебя тискать, то могу так увлечься, что совсем забуду про парашют.
Мария содрогнулась, и Эдди тут же пожалел о своих словах.
— Прости. Мне не следовало так говорить. С нами ничего не случится. На моем счету уже более трехсот прыжков. И самая серьезная травма — вывихнутая лодыжка, которая очень быстро зажила.