– Поговорить с людьми...
– Не люблю болтунов. Чего зря лясы точить? Сервоза все равно не вернешь. Что, разве не так?
Исай кивнул головой в знак согласия.
Марселен перелистнул страницу газеты. Читая, он не переставал жевать.
– Хочешь есть? – спросил Исай -Да.
– Еще рано.
– Хочу лечь пораньше.
– Ты устал?
– Да.
– Город тебя утомляет, – сказал Исай. – Ты не создан для такой жизни.
Он сел напротив, вынул нож, прочертил на буханке хлеба крест, отрезал кусок и поднес его ко рту.
– А я совсем не хочу есть, – заговорил Исай – У меня сердце разрывается от горя.
Кусок в горло не идет.
Он жевал хлеб и украдкой смотрел на брата. Склоненное над газетой лицо Марселена выражало сильное недовольство. Чем он был расстроен: смертью Сервоза или ответом нотариуса? В сердце, как болезнь, поселилась тревога. Но он все никак не решался задать вопрос, который вертелся у него на языке.
Чтобы оттянуть время, он спросил:
– Газету купил?
– Да.
– Они пишут о смерти Сервоза?
– Нет. Это будет в завтрашнем номере. Посмотри-ка фотографию разбившегося самолета, ее снял летчик, летавший на разведку.
Снимок был нечетким, изображение – размыто: белый скалистый склон, вершина, затянутая густой пеленой тумана. То здесь, то там виднелись черные точки, напоминавшие раздавленных насекомых.
– Это обломки самолета, – сказал Марселен. – Или трупы.
– Пресвятая Дева! – воскликнул Исай.
Но думал он о мэтре Петифоне.
– Самолет пролетал десятью метрами выше, – пояснил Марселен. – Министр внутренних дел приказал прекратить поиски.
Ничего не скажешь, вовремя!
– А откуда летел самолет?
– Я же говорил, из Калькутты. Это в Индии.
– А где, примерно, Индия?
– Посмотри в словаре. Для этого я его и достал.
– Покажи мне, – попросил Исай.
Он все медлил, оттягивая разговор с братом.
– Отстань, – огрызнулся Марселен. – Найди сам. Я там закладку положил.
Исай стал листать словарь. В глазах пестрило от колонок текста и серых иллюстраций. Он остановился на странице, заложенной клочком газетной бумаги: «Индия». Широкая розовая коса отходила от материка с изрезанными берегами. Поверхность земли была испещрена извилистыми линиями, пунктиром, черными кружками, как изъеденная болезнью кожа. Он прочел наугад несколько названий: Бомбей, Мадрас, Хайдарабад, Калькутта...
– Калькутта...
Он смотрел на эту точку на карте.
– Значит, они вылетели отсюда?
– Да.
– А это далеко от нас?
– Надо посмотреть карту мира. Целых десять тысяч километров по прямой. Край света!
– Да, край света!
Исай перевернул страницу. На обратной стороне друг под другом помещались картинки с видами страны: храмы в тесном кольце гримасничающих скульптур, колоннады под открытым небом, сторукие танцующие боги или боги, сидящие с задумчивой улыбкой на устах, священные слоны, дворцы в руинах, современные дворцы. Весь этот сказочный фейерверк брызнул искрами в глаза Исая. Он закрыл книгу. Искры потухли. За дверью тихо блеяли овцы. Марселен доел сыр.
– Да-а... – протянул Исай. – У них все совсем по-другому. Интересно, у них есть церкви, как у нас?
– Нет.
– Большая страна, – вздохнул он.
Потом встал, налил себе стакан молока и, не торопясь, выпил. Теперь можно было спросить о главном. Только как лучше начать? Он перебирал в уме слова, отделяя хорошие от плохих. «Если я еще буду медлить, Марселен ляжет спать, и я ничего не узнаю до завтрашнего утра». Это было выше его сил. Он хотел все знать и боялся правды. Он стоял на краю пропасти. Бездна притягивала его.
– Марселен, – заговорил он.
– Да.
– Хотел у тебя спросить... Ты был у нотариуса?
– Да, был.
– Ну и что?
– Ничего не вышло.
В наступившем молчании было слышно, как с крыши сорвался пласт снега.
– Почему не вышло? – Сердце учащенно билось.
– Мэтр Петифон позвонил клиенту.
– Господину с севера?
– Да. Тот передумал. Покупает дом в другом месте. Говорит, наш слишком далеко от города.
От радости у Исая подкосились ноги, и он оперся руками о стол. Марселен криво усмехнулся и сказал с горечью и раздражением:
– Ну, теперь ты доволен?
На его обмякшем лице появилось унылое выражение: он сдался. На щеках обозначились две морщины. У него был такой беспомощный, потерянный вид, что Исаю стало стыдно за свою радость. Волна жалости толкнула его к брату. Он нагнулся, положил руку ему на плечо.
– Не огорчайся, Марселен. Все устроится.
Ты найдешь кого-нибудь еще.
Внезапно до него дошла вся его непоследовательность.