«Марселен прав. Это невозможно». Он снял перчатки, сковывавшие его движения, и пополз, впиваясь ногтями в лед, загребая ногами, до новых точек опоры, которые исчезали под его телом. Сердце громко стучало, словно билось о камень. Его тошнило от усталости.
Добравшись до небольшого бугра, он вылез из трещины, отпустил правую руку и бросил вдоль тела. После этого нащупал крюк, висевший у него на поясе. Осторожно, чтобы не сорваться от неловкого движения, он вставил крюк в щель, вбил его несколькими ударами молотка, пропустил веревку через карабин и закрепил ее на крюке.
– Подтяни веревку! – крикнул он.
Пеньковый трос натянулся в руках Марселена.
Исай вздохнул с облегчением. Теперь, со страховкой, он был в безопасности. До площадки оставалось двенадцать метров. Пальцы помертвели от холода.. Он подышал на озябшие руки, надел перчатки, снова снял их и тронул поверхность камня. Потом расчистил ледорубом ступеньку и еще ближе подобрался к верхнему выходу из камина. Оттуда, из отверстия, на него посыпалась тонкая струйка снега. Он стал вбивать еще один крюк. Эхо вторило ударам. Казалось, будто молот и молоток попеременно били по наковальне. Впереди оставалось семь метров. Не найдя подходящей опоры, он вбил третий крюк. Порода была рыхлая. Крюк шатался.
«Ничего, один раз выдержит».
– Ну, как ты там? – крикнул Марселен.
– Я иду дальше. Тяни веревку, Тело помнило все, точно он никогда и не оставлял своего ремесла. Разве что задыхался он теперь быстрее. «Ничего, все наладится».
Плохо вбитый крюк качался под ногой. Он ухватился двумя руками за край площадки, с которого свисали языки льда. Мышцы были до боли напряжены. Жилы натянулись. Невероятным усилием он резко подтянулся вверх. Крюк подломился, стукнулся о камень и полетел со звоном в пропасть. Но Исай, опираясь ногой о неподвижную глыбу, уже лег грудью на выступ скалы и дополз по снегу до середины террасы. Почувствовав под собой прочную опору, он встал на ноги. Глаза ему залепило снегом. Он рассмеялся.
– Теперь ты, Марселен! – крикнул он.
Ответа не последовало. Бледное солнце пригревало вершины, с них срывались мелкие камни и со свистом, пулей летели вниз.
Лицо Исая оставалось в тени. Но когда он протягивал руку вперед, на прилипший к варежкам снег падал косой солнечный луч.
Камнепад прекратился.
– Что ты там застрял? – снова крикнул Исай.
– Да, сейчас, – неуверенно отозвался Марселен.
Упершись ногами в скалу, Исай держал веревку: она то ослабевала, то натягивалась у него в руках. Он ощущал присутствие брата по дрожанию троса, покрытого льдом. Этот конец плетеной пеньки и был Марселен.
Исай крикнул, наклонившись вперед:
– Не торопись!.. Согни руку в локте... Так...
Подними левую руку... Там хорошая опора...
– Я не вижу...
– Ну как же... Слева от твоей головы. Не та, другая. Так... Нашел? Поднимайся, не спеша...
– Ты крепко меня держишь?
– Да. Не бойся.
– Не тяни так веревку. У меня зацепился ремень рюкзака. Теперь тяни! Да, тяни же, наконец!
– Ты видишь крюк?
– Зай, у меня замерзли руки. Я не удержусь. Судорогой свело все тело.
– Ну, поднатужься. Уже близко.
Исаю казалось, что он тянет брата вверх и на веревке, и голосом; тянет его душу и тело.
Вдруг Марселен остановился.
– Что там у тебя? – спросил Исай.
– Веревка зацепилась, – простонал Марселен.
– Где?
– Между тобой и крюкам. Отпусти се немного.
– Отпущу, когда ты закрепишься.
– Я закрепился. Давай.
Исай поболтал веревкой в воздухе, она подпрыгнула, вытянулась и со свистом отлетела от стены. И в ту же минуту раздался сдавленный крик. Исай отпрянул назад. Под тяжестью рюкзака Марселен потерял равновесие, сорвался и потащил за собой веревку.
С невероятной скоростью она скользила в судорожно сжатых руках Исая. Еще минута, и его снесет со скалы, и, унесенный в бездну, он будет разорван железным крюком.
Старые перчатки с треском лопнули. Резкая боль обожгла ладони. Исай сжимал пальцы вокруг этой огненной змеи. Он душил ее из последних сил. Надо было остановить веревку, усмирить ее. Она бежала все медленней и вдруг замерла. По всей ее длине висела красная бахрома.
– Черт! – выдохнул Исай.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Руки горели. Отдышавшись, он крикнул:
– Марселен! – Ответа не было. Живот сжало от ужаса. Он крикнул громче: