Хорошо? О***ненно! Артема колотило всего! Пах, что гранитный стал, до сладкой ноющей боли, член кровью налился.
От ее севшего голоса; от того, как запрокинула голову, позволяя больше, наслаждаясь им настолько же сильно, у него по спине дрожь! Обожаемая, любимая… Господи! Кто б знал, как Артем себя проклинал за то, что сломал их отношения, даже сейчас, в этот момент. Потому что оба осторожничали, словно приноравливались, приглядывались и сомневались в том, что раньше безоговорочно и интуитивно между ними было.
Потому и замер, жадно накрыв ладонями ее груди через мягкий кружевной бюстгальтер, лаская и перекатывая соски пальцами, целуя ее шею. Однако позволяя Яне решать, предоставляя еще один шанс любимой остановить его.
— Я могу лечь в гостиной, золотая моя, под этой греб***ой елкой, — выдохнул сквозь сжатые зубы. А сам как-то алчно, как скряга, надышаться ее запахом не мог! Ароматом ее теплой кожи, этим грейпфрутом сумасшедшим! — Если ты хоть немного не уверена… Черт! Я полгода себя давил, перетерплю еще. Но хочу, чтобы ты не сомневалась, любимая. Не пожалела потом, — с шумом втянул воздух в себя, понимая, что тянет Яну ближе к своему телу, прижимает.
И как отпустить ее собирается? Но именно это и сделает по-честному, если Яна захочет. Теперь понимал, что не о себе в первую очередь думать стоит, не только и совсем не о том, что тело требует…
А она чуть отклонилась назад, уперев одну руку в стол за собой, крепче сжала его бедра при этом ногами. Словно сама подавалась, терлась, подстраивалась к его паху развилкой своих бедер, жар которой он и через одежду ощущал. Старалась ближе, впритык оказаться. Накрыла осторожно второй ладонью ему щеку, как-то нежно-нежно касаясь шрамов над бровью и скулой. Вновь подалась вперед всем телом:
— Вот в этом между нами я никогда не сомневалась и не испытывала неуверенности, Артем, — прошептала в самые его губы, казалось.
И дразнилась же! Он знал, ощущал! Кончиком языка провела по его нижней губе и чуть прикусила, так, что сам Артем не удержался, натуральным образом, коротко рыкнув, притиснул ее к себе обеими руками. Начал горячечно, лихорадочно покрывать поцелуями лоб, этот улыбающийся рот, ласкать губами мочки ушей, щекоча и прикусывая одновременно.
Сдержанности нет, смело ее ответной тягой на фиг! Вот честно, тут сейчас на стол и повалит, послав подальше вероятную судорогу и все остальное. Дико, до внутреннего воя свою женщину хотел!
А Яна словно этого и хотела! Смеется, стонет, стягивает с него свитер, заставляя обоих трястись от такого острого и уже немного забытого ощущения кожи к коже, тела к телу! Как в первый раз пробило! Задохнулись оба. У него в черепе пустота уже, только кровь изнутри по вискам стучит…
— Пошли в спальню, Тема, — все еще дразня его губы, чуть подалась вперед, пытаясь дрожащие ноги на пол спустить и любимого крепче обнимать при этом.
Не желала отступать. Даже если завтра все будет другим казаться, сейчас, в это мгновение и в данной точке реальности, Яне хотелось просто вновь ощутить тот жар и счастье, что всегда сопровождал их близость; невероятное парение и легкость, тягу, которую и обида не смогла уничтожить. Испарина по коже, «мурашки» по спине и в животе сладкая дрожь! Потому что все равно любит и дорожит этим мужчиной, тянется к нему. Ни на кого так не реагирует… И не нужны ей его «уступки»! В самом Артеме нуждается!
— Ты уверена?
Яна понимала, почему он сомневается. Даже сейчас, когда чувствовала его пульсирующий от напряженного желания член своими бедрами через грубую ткань джинсов. И оценила.
Артем хотел — Артем прилагал все усилия, не обращая внимания на препятствия… Так всегда было.
Но сегодня он уступал право решения ей. И при этом все в его движениях, в том, как касался ее, как ласкал, распаляя кожу, вдруг ставшую слишком чувствительной, выдавало, насколько на самом деле это промедление и вероятный «стоп-сигнал» от нее для него мучительны. Но не настаивал…
Однако и остыть не давал, между прочим. Не замер, продолжал покрывать короткими, сильными поцелуями ее шею и плечи. А его руки… Мамочки! Что эти пальцы творили с ее сосками и грудью, заставляя Яну дрожать от пронзительно-тонкого возбуждающего ощущения. И уже так, кажется, вот-вот готова кончить. Только от того, как тщательно и с рвением, он жадными губами и языком ласкает ее шею и грудь!
— Уверена! — решительно обхватив его плечи руками, спрыгнула со стола, понимая, что Артему тут может быть вообще сейчас неудобно после всех травм. Но ведь не скажет же, тоже понимала!