— Что ты там увидел, Риард? — ладонь Аквии в меховой рукавичке легко коснулась его плеча.
— Будущее, — пробормотал Блейд, невольно вздрогнув.
— У нас нет будущего, — женщина покачала головой.
— Я говорю о своем мире.
Они помолчали; потом Аквия сказала:
— Скоро тебе предстоит выпить снадобье, чтобы убрать все это… — ее ладонь вновь разворошила шерсть на плече разведчика. — Не хочу, чтобы тебя видели в Берглионе таким. Моя вина…
— Ни слова больше! — Блейд шутливо стиснул ее в объятиях. — Ты, малышка, замаливаешь свой грех каждую ночь, и я с удовольствием получаю эти проценты с нашей сделки.
— Проценты? — Аквия наморщила ясный лоб; видимо, подобные финансовые тонкости были выше ее разумения.
— Не бери в голову… Это шутка.
Она послушно кивнула.
— Я приготовлю отвар. Ты выпьешь его утром, в последний день, когда мы увидим скалы Берглиона. Волосы начнут выпадать не сразу… Сначала — чуть-чуть, потом полезут клочьями, — она хихикнула. — Боюсь, ты подъедешь к воротам замка совсем голым, Риард.
— У меня есть шкуры, реквизированные у Харата, — с достоинством возразил Блейд. — А сверху я натяну панцирь, который содрал с дайра!
— Ты всех перепугаешь, мой хранитель…
Блейд оскалился, щелкнул зубами, и Аквия, улыбнувшись, шлепнула его по губам. Прошло минут десять; они держались за руки, меховая рукавичка утопала в огромной мохнатой лапе. Наконец разведчик произнес:
— То мерзкое зелье, что ты поднесла мне при первом знакомстве — презанятная штука. Многие в моем мире отдали бы полжизни, чтобы отведать его…
— И та девушка, которая любит смотреть картины прошлого? — Аквия скосила на него лукавый хризолитовый глаз.
— Нет, у нее с прической все в порядке, — смущенно пробормотал Блейд.
— В твоем мире у людей не хватает одежд? — бровь женщины недоуменно приподнялась.
— Дело не в том. У стариков, да и у молодых тоже, выпадают волосы — вот здесь, на голове, — он взлохматил свою буйную шевелюру. — И таких парней совсем не любят девушки… Представь, как они страдают!
Внезапно Аквия расхохоталась — да так, что на глазах выступили слезы.
— И ты… ты решил… — она просто изнемогала от смеха. — Ты хотел… хотел бы дать им… мое снадобье?
Блейд молча кивнул.
— О добрый мой, благородный страж и хранитель! Как эти люди отблагодарят тебя, если такое украшение вырастет у них по всему телу? — она дернула клок шерсти на груди Блейда. — Для восстановления волос имеется совсем другое средство… фастан, жидкий бальзам… Я дам тебе флакон, которого хватит на сотни лысых черепов!
Блейд мысленно перекрестился. Хвала Создателю, что он затеял этот разговор! Если бы он выпросил у Аквии ту мерзость, которой его попотчевали три недели назад, и принес зелье лорду Лейтону, последствия могли быть самыми плачевными. Говорят, благородные седины премьер-министра редеют от тяжких трудов на благо страны… и если бы Лейтон, с самыми лучшими намерениями… О, это было бы ужасно! Их всех судили бы за государственную измену!
Он облегченно вздохнул. Кончался двадцать первый день странствий.
ГЛАВА 9
Блейд принял зелье утром двадцать шестого дня.
Еще накануне Аквия начала беспокоиться, то оглядываясь по сторонам, то склоняя голову к плечу и прислушиваясь к чему-то с зажмуренными глазами. Казалось, она словно кошка ищет дорогу к дому, к единственному месту, где ждут ее тепло, свет и забота добрых хозяев. Блейд не понимал, как она ориентируется в снежной пустыне; для него все направления были одинаковы. Везде — ровная белесая поверхность, слегка подсвеченная фиолетовым, по которой разбросаны отдельные ледяные надолбы и кое-где тянутся гряды торосов; везде — снег, холод, изредка встречающиеся полыньи, голодное зверье и голодные люди, да заунывный волчий вой — будто отчаянная молитва, взлетающая к багровому солнечному диску.
Вечером они достигли непреодолимого барьера: поперек равнины в обе стороны, на запад и на восток, протянулась полоса перекореженного льда. Это не были привычные торосы почти правильных геометрических очертаний, меж которыми собакам всегда удавалось найти путь. Здесь глыбы, выломанные из ледового щита, беспорядочно дыбились вверх, влево и вправо, вперед и назад — во все стороны, льдины налезали друг на друга, образуя дикое нагромождение остроконечных пиков, плоских граней и заостренных ребер, сквозь которое не сумел бы пробраться ни зверь, ни человек. Блейд не понимал, как мог образоваться такой хаос. Никакая буря не в силах взломать десятифутовую корку льда, никакие ветры и штормы не способны вскрыть застывшее море, чтобы волны воздвигли этот защитный вал на дальнем рубеже Берглиона. Потом он припомнил слова Аквии о шахте, что вела в глубь земли — а, точнее, к еще неостывшим недрам планеты. Может быть, слой магмы залегал здесь близко к поверхности, и весь регион был сейсмически активен? Землетрясение средней силы, конечно, взломало бы льды над прилегающим к острову шельфом.
Аквия, увидев непроходимый барьер, против ожиданий довольно кивнула.
— Мы на правильном пути, но чуть уклонились к западу, — сообщила она. — Завтра поедем на восток, там должен быть проход.
На рассвете, когда Блейд выпил чашку лекарственного отвара — не менее отвратительного, чем то зелье, которому он был обязан своим волосяным покровом, — Аквия протянула ему плотно закупоренный плоский флакон из толстого стекла. Там плескалось немного тягучей синеватой жидкости, похожей на очень густое растительное масло.
— Фастан, — коротко сказала женщина. — Нужно взять очень немного и тщательно растереть тряпицей — так, чтобы бальзам не попадал на пальцы. Иначе — сам понимаешь… она усмехнулась.
Блейд благодарно кивнул, принял флакончик и тщательно примотал ремнем к талии. Не было никаких гарантий, что чудодейственный эликсир пропутешествует с ним обратно в родное измерение, однако уже дважды он сумел хоть что-то принести на Землю из чужих миров. Ему казалось, что здесь существовала любопытная закономерность — сравнительно небольшой предмет, находившийся в контакте с его телом в момент переноса, на котором подсознательно фокусировались его мысли, мог стать его добычей. Так было в Альбе и Кате, возможно, это повторится в Берглионе?