Взявшись за топор, Блейд несколькими ударами распорол брюхо снежного ящера, стараясь не повредить нагрудный панцирь. Он оглянулся - Аквия возилась с раненой собакой, обматывая тряпицей культю хвоста.
- Эй! - позвал Блейд. - Принеси-ка мне нож да ставь юрту.
Она подошла, молча протянула клинок; разведчик отметил застывшие полоски слез на бледных щеках, блестящие глаза, чуть дрогнувшую руку. Ничего! Они заключили сделку, но дружелюбие и вежливость не были указаны в условиях контракта. Как, кстати, и доверие.
Аквия постояла минут пять, наблюдая, как он кромсает ножом и топором плоть дайра, превратившуюся из смертоносных могучих мышц просто в груду мяса. Наконец она тихо спросила:
- Что ты собираешься делать? Может быть, поедем дальше?
- Сказано тебе - ставь юрту! - Блейд бросил на женщину сердитый взгляд. - Клянусь, я не сделаю ни шага отсюда, пока не обглодаю эту тварь до последней косточки!
Слова разведчика отнюдь не были фигуральным выражением: его опять терзал свирепый голод.
* * *
Мясо дайра оказалось вполне приемлемым на вкус, и Блейд умял фунта четыре; собаки тоже охотно ели его. Сытый и умиротворенный, разведчик сидел в маленькой юрте на перевернутом котле, лениво наблюдая за тем, как Аквия совершает ежевечерний ритуал отхода ко сну. Растеревшись янтарной мазью, она набросила свой халатик и скользнула под меховое покрывало. В шатре, у раскаленной печурки, не было холодно - градусов пять-десять выше нуля; Блейд затруднялся определить точнее, ибо с воздухом контактировали, пожалуй, только его глаза. Шерсть росла на его теле везде - даже на ладонях и ступнях, правда, тут она имела вид короткого, но очень густого подшерстка. Однако он не мог плотно стиснуть пальцы в кулак; когда он сгибал их, возникало ощущение, что в его ладони находится плотный комок меха.
Несколько раз за день Блейд щупал, под левой подмышкой, пытаясь установить, все ли в порядке со спейсером. Приборчик был на месте, но он едва ощущал маленькую выпуклость на ребрах под двойным слоем шерсти - на пальцах и на боку. Включить его будет непросто... Оставалось надеяться, что Аквия выполнит свою часть контракта так же честно, как он сам, и возвратит ему человеческий облик.
Разведчика удивляло, куда делся его натуральный волосяной покров, так разительно отличавшийся от звероподобной шкуры, что облекла сейчас его плоть. Однажды, незаметно для Аквии, он запустил пятерню в буйную растительность на голове, превозмогая боль, выдернул клок и внимательно рассмотрел его. Среди бурой шерсти, толстой и грубой, тонули отдельные черные волосинки. Блейд не мог выделить их из общей массы и ощупать загрубевшими пальцами, но не сомневался, что видит следы своей настоящей шевелюры. Значит, с бровями и ресницами тоже ничего страшного не произошло; бурая шерсть росла сама по себе, независимо от волос, покрывавших его тело раньше. Оставалось надеяться, что снадобье, которое даст ему колдунья в конце пути, подействует так, как нужно. Блейд совсем не хотел потерять собственные волосы вместе с этой жуткой бурой шерстью - хотя, в крайнем случае, был готов согласиться и на это.
Аквия зашевелилась под своим покрывалом.
- Риард...
- Да?
- Ты сердишься на меня?
- Нет.
Она помолчала.
- Не могу забыть твоих слов... насчет хвоста...
- Это была шутка.
Снова молчание; потом тихий шепот:
- Риард?..
- Что?
- Ты... ты прости меня...
- Я же сказал, что не сержусь.
- Нет, сердишься. Я же чувствую... твоя душа полна - гнева и... и отвращения...
Правда, несомненная и истинная; Блейд забыл, с кем имеет дело. Он повернулся и пристально посмотрел на женщину.
- Давай поговорим начистоту, ведьма. Да, ты спасла меня; твои псы вытащили глупого Риарда из воды. Мало того, ты подарила мне прекрасную ночь... И я бы помог тебе - из чувства благодарности. Так, как мужчина может помочь женщине, сильный - слабому, воин - нуждающемуся в защите. Все было бы честно, уверяю тебя...
Она слабо вздохнула.
- Вместе мы решили бы все проблемы - с одеждой, например. Я понимаю, что у тебя нет ничего подходящего, по мазь!.. Эта твоя сат-па! Я продержался бы с ней два-три дня, убил пару волков... - или еще кого - с теплой шкурой... Наконец, вот это меховое покрывало, - он ткнул пальцем в шкуру, под которой съежилась Аквия, - его вполне хватило бы на куртку и штаны...
- Все не так просто, Риард, как тебе кажется...
- Просто - не просто! Разве в этом дело? Ты посмотри, как все выглядит со стороны...
- Как?
- Мерзко и отвратительно! Ты пустилась одна в опасное странствие - не знаю, куда и зачем. Тебе нужен мужчина - защитник, покровитель... такой, с которым ты могла бы разделить постель. Тебе встретился подходящий человек, он прижал ладонь к мохнатой груди. - И что же ты делаешь? Заставляешь его обманом выпить зелье, потом - пока он еще не превратился в зверя - с удовольствием используешь... А утром начинаешь торговаться: доведи меня, куда надо, тогда сниму эту мерзкую шерсть...
Она плакала. Ничего, решил Блейд, это ей полезно; кто не плакал, тот не жил.
- Пойми, дело даже не в этой шкуре, что ты натянула на меня, а в насилии над человеком! В оскорблении, которое ты мне нанесла! - он шумно выдохнул воздух. - Может, я и сам решился бы на такой исход... если бы ничего другого не оставалось... Но - сам, по своей доброй воле и разумению!
- Ты горд, Риард... - ее голос дрожал.
- Какой есть, - буркнул Блейд, и они снова замолчали.
- Риард?
- Слушаю.
- Понимаешь, тебе нельзя пользоваться сат-па... Один раз, для спасения жизни - может быть... Но это очень сильное средство. Нужна специальная тренировка... этому обучают долгие годы...
- Меня тоже обучали долгие годы, - заявил Блейд.
- Но чему?
- Всему. - он резко выпрямил спину. - Например, как поступать в подобных обстоятельствах.
- И как же?
Блейд встал, прошелся вдоль полога, потирая занемевшие ягодицы - три шага туда, три - обратно, потом вытянул руки над раскаленной печуркой.
- Видишь этот очаг? - Аквия молча кивнула. - Что ты скажешь, если я поставлю его на твою прекрасную нежную грудь? Еще можно срезать кожу ножом... медленно, полоска за полоской. Можно отобрать эту мазь, сат-па, вывести тебя голую на мороз и поливать водой... Можно изловить волка, связать ему пасть - чтобы терзал когтями, долго, долго... Можно выдавить глаза, вырвать ногти, выбить зубы... Поверь мне, красавица, не только колдовской отвар способен сделать из человека нечеловека...
Она смотрела на него остановившимся взглядом, в глазах плескался ужас, а тело под меховым покрывалом съежилось в комок.
- Нет!.. - тонкий крик прорезал полумрак под кожаным сводом шатра. Нет! Я не верю! Ты не можешь так... так... безжалостно... - она зашлась в беззвучных рыданиях.
- Почему же? - голос разведчика оставался абсолютно спокойным. - Разве ты испытывала ко мне жалость, когда давала то зелье? И самый простой способ получить противоядие - пытка? Тот кровавый кусок мяса, в который ты превратишься через пару дней, все мне расскажет - про каждую баночку и пузырек в твоих мешках.
- Я могу ведь и не сказать правды... - пробормотала она сквозь слезы.
- Нууу... Во-первых, любое зелье я могу проверить сначала на тебе и на собаках; во-вторых, в каждом предприятии есть своя доля риска. И может на пути в Берглион меня ждет гораздо больше опасностей, чем в твоих мешках со снадобьями.
Снова воцарилось долгое молчание. Наконец:
- Риард?
- Весь внимание.
- Зачем говорить такие страшные вещи? Ты ведь не дикарь, не изверг, я чувствую... знаю... Ты не способен на это.
- Кто знает, на что способен человек, когда его лишают человеческого естества? Люди, видишь ли, могут меняться - особенно когда их превращают в зверей.
Тихий шорох. Меховое покрывало медленно сдвинулось, обнажив стройные ноги с треугольником золотистых волос меж ними, тонкая рука коснулась налитых грудей.