- Вы правы, - легко улыбнулся лорд Лейтон. - Это было только смутное чувство, и его оценка лежит за пределами моих возможностей.
- Почему же вы так несправедливы к себе?
- Все дело во времени, мой дорогой, все дело во времени. Должен пройти некоторый период, чтобы выяснилось, прав я или нет, - совершенно спокойно ответил ученый. - Но я уже слишком стар...
* * *
Белые легкие крапинки не исчезали, наоборот, они слились в единообразный бесконечный белый ковер. Сначала он оставался белесым, как утренний туман над водой, затем неожиданно стал наливаться фиолетово-серым сиянием.
На боль, привычную острую боль в голове, вдруг стали наслаиваться все нарастающие жгучие укусы и покалывания: вскоре спину начало печь, как в огне, а еще через несколько секунд Ричард Блейд понял, ощущает не жар, а ледяной холод. Только холод способен так глубоко вгрызаться в тело, в кости и плоть. Поверхность, которую он в полубессознательном состоянии принял за раскаленный песчаный пляж, была в действительности бескрайней снежной равниной.
Не вставая, разведчик повернул голову, коснулся волос; под ладонью скрипнули сухие крупинки снега. Он посмотрел вперед - туда, где на снежное покрывало легла фиолетовая тень заката. Приподнявшись на локте, он различил какое-то возвышение среди ледяных торосов, похожее на конический сугроб или на заметенную снегом юрту. Над ней висела половинка багрового гигантского светила, холодного и почти негреющего.
Ледяной ад! Худшее, что могло быть! Черную карту выбросила ему судьба... Вернуться? Он нащупал ладонью маленькую выпуклость под кожей, и это немного успокоило его. Нет, вернуться он всегда успеет... Может быть, удастся найти жилье, одежду, пищу... В первую очередь - одежду, ибо при двадцатиградусном морозе нагишом ему не продержаться и трех часов.
Блейд поднялся на ноги, стряхнул обжигающие крупинки с груди и осмотрелся. Худшего нельзя было увидеть даже в кошмарном сне: снег, снег, снег со всех сторон; безмолвная бело-фиолетовая пустыня - на запад и на восток, на юг и север... Пожалуй, только в небо не тянулась эта снежная пелена...
Впереди, в том направлении, где он увидел конический холмик, по снегу уже протянулись черно-фиолетовые тени от гряды невысоких торосов; сзади равнина еще сохраняла белизну похоронного савана, озаренного потоком сумеречного света. Багровый диск над горизонтом казался яростным оком неведомого бога, с торжеством следившего за агонией крохотного червячка, брошенного прямо в обжигающую снежную крупу; возможно, этот глаз принадлежал не божеству, а Сатане, владыке этого ледяного мира.
Блейд поежился. Выбора у него не оставалось; теперь он лучше оценил ситуацию, решив, что на таком холоде не выдержит и часа, а если грянет пурга, то это время сократится до двадцати минут. Ледяную преисподнюю - вот что он получил после Меотиды!
Разведчик сделал шаг вперед, но тут же нога по самое колено провалилась в снег, и тысячи мелких, хищных и острых коготков начали раздирать кожу. Блейд пошатнулся, выдернул ногу и неловко сел на снег - прямо в продавленное его телом углубление. Теперь жгло нагие ягодицы - удовольствие ниже среднего; вдобавок кожа на спине, на груди и плечах начала покрываться ледяной корочкой. Только подошвы еще как-то сопротивлялись ярости снежных укусов, но пальцев он уже не чувствовал.
"Стоит провалиться по пояс - и конец..." - с ужасом подумал он, вновь поднимаясь на ноги. Почему-то его меньше волновала перспектива уйти в снег с головой, словно в нынешнем жутком положении все заботы сосредоточились лишь на одной-единственной части тела - как будто он не рисковал отморозить уши, пальцы и нос. Но пальцев, в конце концов, было целых два десятка...
Снег вокруг небольшого плацдарма, на котором стоял Блейд, наливался зловещими фиолетовыми тенями. Несомненно, близился закат, хотя он еще не мог определить, встает или садится местное светило; но что-то подсказывало ему, что наступил вечер. Решив отложить любование игрой багрово-фиолетовых лучей до более подходящего случая, разведчик внимательно изучил небольшой участок снега перед собой.
Белесое покрывало на первый взгляд казалось гладким; но стоило закатной тени побежать быстрей, как он отметил, что справа от него, ярдах в двадцати, фиолетовое сияние высвечивает нечто похожее на санную колею. Он присел и похлопал ладонью по ровной белой поверхности - она казалась достаточно прочной. Затем стукнул изо всех сил, и пальцы погрузились в снежную крупу; ледяной холод пронзил руку, отдавшись обжигающей болью в плечевом суставе.
Блейд встал и осторожно ступил вперед. Наст треснул и подался, он ушел по колено в снег, но более плотный слой выдержал вес тела. Разведчик облегченно вздохнул; теперь он понял, что сможет передвигаться по поверхности этой снежной пустыни. Но он знал теперь и другое: надо спешить. Закатные тени накатывались серо-фиолетовыми волнами и каждая из них словно высасывала из воздуха по градусу тепла. Нужно поторапливаться, напомнил он себе и двинулся в направлении санного следа.
Холод подгонял его ледяным стрекалом и, добравшись до колеи, он с опаской перешел на легкую трусцу; снежный покров держал, и Блейд ускорил шаг. Он чувствовал, как губительная апатия уже начинает сковывать его разум и мышцы; внутренний голос попытался было убедить его, что конец может оказаться приятней борьбы. Конец - или возвращение назад, в уютный теплый зал под древними башнями Тауэра... Разведчик до крови прикусил губу, подавив приступ малодушия. Ни вопросов, ни возражений, ни сомнений! Ричард Блейд не собирался останавливаться и замерзать в этом ледяном аду! И он не хотел возвращаться.
Холмик под грядой торосов, перечеркнувших бескрайнюю равнину, служил ему единственным ориентиром. Он казался чем-то особым, чем-то выделявшимся на фоне смертоносной белой простыни, и только в нем могло таиться тепло и спасение. И след саней вел прямо к нему!
Стылые фиолетовые тени бежали все быстрее и быстрее, обдавая нагого человека ледяным дыханием. Блейд перешел на бег; он покрылся испариной, но капли пота не успевали проторить мокрую дорожку по спине - казалось, они замерзали в тот же миг, когда плоть Блейда исторгала их. Кожа заледенела; резкие движения ломали прозрачную корку, и крохотные острые чешуйки сыпались на снег.
В какой-то момент он понял, что расстояние в полмили, на котором, как казалось ему, находятся торосы, в действительности составляет милю с четвертью, если не больше. Это удваивало опасность. Начало не только стремительно холодать - столь же стремительно наступал и мрак. Он прикинул, что через пятнадцать-двадцать минут на снежную равнину опустится кромешная тьма. Удастся ли ему тогда отыскать этот спасительный холмик? Едва ли... Предположение о том, что он замерзнет вконец или провалится в какую-нибудь невидимую трещину, казалось куда более вероятным.
Он бежал и бежал, подгоняемый холодом, страхом, гордостью и несокрушимым упрямством, понимая уже, что вновь неточно определил расстояние до странного конического сугроба. Наконец, когда он был готов остановиться, чтобы слегка передохнуть, спокойно прочесть отходную молитву и стукнуть по бугорку спейсера, со стороны холма раздался вой - странный, хриплый и заунывный; первый звук, который он услышал в ледяной преисподней нового мира. Из-за сугроба выскочила стая четвероногих созданий - с дюжину лохматых животных, напоминавших не то собак, не то мохнатых небольших медведей. Увидев мчавшегося к ним человека, они подняли дикий содом, подстегнувший Блейда.
Он не сомневался, что видит ездовых псов. Будь звери голодны, они с рычаньем бросились бы ему навстречу, а не призывали хозяина выйти из шатра. Безошибочным инстинктом существа, находившегося на грани гибели, он ощущал близость жилья, пищи, тепла... Близость спасения! Сейчас... сейчас кто-нибудь выйдет... кто-нибудь услышит этот тревожный вой... Он уже едва переставлял ноги, но продолжал двигаться вперед с упорством обреченного.