Она отпрянула, как от пощечины. Не обращая на нее внимания, Блейд вытащил свое копье, перевернул зверя на бок и принялся разглядывать. Эта тварь действительно походила на огромную ящерицу – чешуйчатым вытянутым телом с мощным хвостом, длинными челюстями и голыми кожистыми лапами с когтями длиной в палец. Однако он не сомневался, что зверь был теплокровным
– иначе он просто не выжил бы в ледяной пустыне. Грудь дайра покрывали блестящие серебристые квадраты костяного панциря; такой же защитный доспех монстр носил на спине – плюс гребень из треугольных пластин.
Взявшись за топор, Блейд несколькими ударами распорол брюхо снежного ящера, стараясь не повредить нагрудный панцирь. Он оглянулся – Аквия возилась с раненой собакой, обматывая тряпицей культю хвоста.
– Эй! – позвал Блейд. – Принеси-ка мне нож да ставь юрту.
Она подошла, молча протянула клинок; разведчик отметил застывшие полоски слез на бледных щеках, блестящие глаза, чуть дрогнувшую руку. Ничего! Они заключили сделку, но дружелюбие и вежливость не были указаны в условиях контракта. Как, кстати, и доверие.
Аквия постояла минут пять, наблюдая, как он кромсает ножом и топором плоть дайра, превратившуюся из смертоносных могучих мышц просто в груду мяса. Наконец она тихо спросила:
– Что ты собираешься делать? Может быть, поедем дальше?
– Сказано тебе – ставь юрту! – Блейд бросил на женщину сердитый взгляд.
– Клянусь, я не сделаю ни шага отсюда, пока не обглодаю эту тварь до последней косточки!
Слова разведчика отнюдь не были фигуральным выражением: его опять терзал свирепый голод.
* * *
Мясо дайра оказалось вполне приемлемым на вкус, и Блейд умял фунта четыре; собаки тоже охотно ели его. Сытый и умиротворенный, разведчик сидел в маленькой юрте на перевернутом котле, лениво наблюдая за тем, как Аквия совершает ежевечерний ритуал отхода ко сну. Растеревшись янтарной мазью, она набросила свой халатик и скользнула под меховое покрывало. В шатре, у раскаленной печурки, не было холодно – градусов пять-десять выше нуля; Блейд затруднялся определить точнее, ибо с воздухом контактировали, пожалуй, только его глаза. Шерсть росла на его теле везде – даже на ладонях и ступнях, правда, тут она имела вид короткого, но очень густого подшерстка. Однако он не мог плотно стиснуть пальцы в кулак; когда он сгибал их, возникало ощущение, что в его ладони находится плотный комок меха.
Несколько раз за день Блейд щупал, под левой подмышкой, пытаясь установить, все ли в порядке со спейсером. Приборчик был на месте, но он едва ощущал маленькую выпуклость на ребрах под двойным слоем шерсти – на пальцах и на боку. Включить его будет непросто… Оставалось надеяться, что Аквия выполнит свою часть контракта так же честно, как он сам, и возвратит ему человеческий облик.
Разведчика удивляло, куда делся его натуральный волосяной покров, так разительно отличавшийся от звероподобной шкуры, что облекла сейчас его плоть. Однажды, незаметно для Аквии, он запустил пятерню в буйную растительность на голове, превозмогая боль, выдернул клок и внимательно рассмотрел его. Среди бурой шерсти, толстой и грубой, тонули отдельные черные волосинки. Блейд не мог выделить их из общей массы и ощупать загрубевшими пальцами, но не сомневался, что видит следы своей настоящей шевелюры. Значит, с бровями и ресницами тоже ничего страшного не произошло; бурая шерсть росла сама по себе, независимо от волос, покрывавших его тело раньше. Оставалось надеяться, что снадобье, которое даст ему колдунья в конце пути, подействует так, как нужно. Блейд совсем не хотел потерять собственные волосы вместе с этой жуткой бурой шерстью – хотя, в крайнем случае, был готов согласиться и на это.
Аквия зашевелилась под своим покрывалом.
– Риард…
– Да?
– Ты сердишься на меня?
– Нет.
Она помолчала.
– Не могу забыть твоих слов… насчет хвоста…
– Это была шутка.
Снова молчание; потом тихий шепот:
– Риард?..
– Что?
– Ты… ты прости меня…
– Я же сказал, что не сержусь.
– Нет, сердишься. Я же чувствую… твоя душа полна – гнева и… и отвращения…
Правда, несомненная и истинная; Блейд забыл, с кем имеет дело. Он повернулся и пристально посмотрел на женщину.
– Давай поговорим начистоту, ведьма. Да, ты спасла меня; твои псы вытащили глупого Риарда из воды. Мало того, ты подарила мне прекрасную ночь… И я бы помог тебе – из чувства благодарности. Так, как мужчина может помочь женщине, сильный – слабому, воин – нуждающемуся в защите. Все было бы честно, уверяю тебя…