«Недотепа» осторожно положил на снег сверток из шкуры катраба, спустил с плеча топор и, прижимаясь к подножью скалы, медленно двинулся вперед. Его панцирь служил отличной маскировкой, так как преломлял и рассеивал солнечные лучи не хуже, чем толстый слой льда, лишь руки и ноги до колен, покрытые бурым волосом, могли выдать разведчика.
Но не выдали. Он подобрался к заставе шагов на десять, а потом молча, с холодной яростью, ринулся вперед. Два человека упали, сраженные копьем и топором, остальные не успели поднять свое жалкое оружие, как Блейд метнул топор, застрявший в черепе одного из туземцев, и, перехватив пешню обеими руками, прижал оставшуюся троицу к поверхности тороса. Люди не пытались защищаться, они просто оцепенели от ужаса при виде двуногого дайра со смертоносными железными клыками. Блейд быстро покончил с ними, поднял голову и уставился тяжелым взглядом на последнего воина, в ужасе скорчившегося на своей наблюдательной площадке.
– Крикнешь – тебе конец, – произнес он, голос звучал глухо из-под черепа дайра, но достаточно внятно. – Конец всему твоему племени, женщинам, детям и собакам. Я сожру всех.
Он не знал, насколько весомы эти угрозы, но туземец, похоже, при всем желании не мог произнести ни звука – у него перехватило от ужаса горло.
– Слезай, – велел Блейд, многозначительно раскачивая в руке копье. – Ответишь на мои вопросы, останешься жив.
Дрожа, абориген соскользнул вниз. Он был невысок – едва по грудь разведчику – и, несмотря на плотно сбитое тело, весил вдвое меньше. Сняв прочный ремень с топорища, Блейд сделал петлю и накинул ее на шею пленника, отметив, что от того несет резким аммиачным запахом. Обмочился со страха… это хорошо. Чем сильнее будет бояться, тем больше расскажет.
Он намотал конец ремня на кулак, уютно устроился прямо на снегу и приступил к допросу.
– Догадываешься, кого вы ограбили?
– Да, Великий Дайр! – туземец повалился ему в ноги.
– Знаешь, что вас ждет?
– Да, Великий!
– Тааак… – он сгреб дикаря за ворот огромной полосатой пятерней, приподнял его голову и всмотрелся в побелевшие от ужаса глаза. – Ты понимаешь, что мне нельзя лгать?
– Д-да…
Блейд удовлетворенно кивнул.
– Как зовется твое племя?
– Убийцы Волков…
– Это хорошо. Я тоже не люблю волков. Воруют у меня добычу, – сообщил Блейд и угрожающе скрипнул зубами. Туземец затрясся. – Сколько воинов в племени?
– Шесть по десять… – дикарь метнул взгляд на мертвые тела и уточнил:
– Нет… Теперь меньше…
– Кто вождь?
– Харат Мощная Шея.
– Мои собаки, мои нарты, мое мясо и моя женщина – целы?
– Собак и нарты не трогали, мясо – съели, женщина… – он замялся, и Блейд, снова скрипнув зубами, дернул ремень.
– Ну?!
– От нее несет страхом, как холодом от ледяного поля… Никто не решается тронуть ее… хотя мясо нежное…
– Это тоже хорошо, – Блейд успокоился. – Где ее держат?
– В хижине шамана… Плата Рваное Ухо… Связанной… Плат собирается сегодня очистить ее и… и…
– И?.. – разведчик положил тяжелую руку на горло туземца, придавив кадык.
– Будет пир…
– Ладно! Пир я вам обещаю, – он ухмыльнулся.
– Великий! Пощади! – туземец снова повалился ему в ноги.
Рывком поставив его на ноги, Блейд рявкнул:
– Где стойбище? Далеко? Где юрта вождя? Где живет шаман? – он приблизил клыки дайра, торчавшие перед его лицом, к шее дикаря. Тот судорожно сглотнул.
– Юрты близко… за тем утесом… – он вытянул руку. – У Харата большая палатка посередине… Плат… он ставит юрту на отшибе… за кругом… Увидишь сразу, Великий…
– Хорошо! Жизнь я тебе обещал, но и только. Разведчик завел пленнику руки за спину и крепко связал кисти, захлестнув конец ремня вокруг шеи. Другим концом обхватил лодыжки, притянув ступни к самым ягодицам. Бросив беспомощного стража на снег, он подобрал оружие, сверток с тюленьим мясом и, не таясь, обогнул огромную ледяную глыбу.