– Фастан, – коротко сказала женщина. – Нужно взять очень немного и тщательно растереть тряпицей – так, чтобы бальзам не попадал на пальцы. Иначе – сам понимаешь… она усмехнулась.
Блейд благодарно кивнул, принял флакончик и тщательно примотал ремнем к талии. Не было никаких гарантий, что чудодейственный эликсир пропутешествует с ним обратно в родное измерение, однако уже дважды он сумел хоть что-то принести на Землю из чужих миров. Ему казалось, что здесь существовала любопытная закономерность – сравнительно небольшой предмет, находившийся в контакте с его телом в момент переноса, на котором подсознательно фокусировались его мысли, мог стать его добычей. Так было в Альбе и Кате, возможно, это повторится в Берглионе?
Впрочем, до возвращения оставался еще порядочный срок – больше месяца. Он проведет это время с пользой, исследуя тайны древнего замка вместе с милой Аквией, вполне излечившей его от тоски по Меотиде. И потом – была еще та дремлющая машина. С каждым часом и каждой пройденной милей его любопытство разгоралось все сильней.
Они двигались на восток вдоль ледового завала до полудня. Аквия по-прежнему вертела головой и прислушивалась, Блейд, не выдержав, поинтересовался, как она находит дорогу.
– Мы уже близко, совсем близко… взгляд женщины скользил по сверкающим на солнце граням ледяных глыб. – Я чувствую людей Берглиона – тут… – она коснулась лба. – Слабый гул, и он все растет и растет.
– Но ты говорила, что до замка еще полдня пути, – разведчик удивленно посмотрел на нее. – Что можно ощутить с такого расстояния? И потом – когда на нас напали дикари, ты не почуяла их, хотя эта шайка подобралась к самой нашей стоянке.
– Во-первых, я спала. – Аквия виновато улыбнулась. – А во-вторых, в Берглионе живут не дикари… они думают, мыслят – и это заметно издалека. Понимаешь, Риард, жар от большого костра чувствуешь со ста шагов, а маленький незаметен даже вблизи.
Блейд кивнул, эта аналогия была ему совершенно понятна.
– Когда мы придем в Берглион… – начала Аквия.
Да, когда мы придем в Берглион, мысленно откликнулся разведчик; его спутница все чаще и чаще повторяла эти слова. Когда мы придем в Берглион, мы увидим все чудеса этого мира. Мы будем любоваться многоцветьем древних тканей… наши руки коснутся темного полированного дерева, покрытого сказочной резьбой, мы вдохнем ароматы плодов, зреющих в оранжереях услышим музыку и старинные напевы, протяжные, веселые или печальные… узрим фантастические машины, дающие тепло и свет… и ту, дремлющую, с колпаком из блестящей проволоки и сияющих радугой камней… Когда мы придем в Берглион…
Блейд шумно перевел дух; Великая Чаша Грааля уже была в его руках, и оставалось только поднести ее к устам и испить.
В ледяном валу открылся проезд. Неширокий, ярдов десять, но прямой, как стрела. Они двигались в этом ущелье всего минут десять, потом нарты вырвались на ровную поверхность, которая уходила к самому горизонту – туда, где темнели скалистые пики.
Камень! Твердая земля! Пусть промороженная, лишенная жизни, но – прочная и надежная, основа основ, фундамент человеческого бытия. Блейд даже не подозревал, как стосковался за этот месяц по камню, скалам и утесам, горам, хребтам и уходящим в поднебесье вершинам. Да что там говорить о камнях! Он с восторгом глядел на черные, бурые и серые склоны – после белесой однообразной равнины взор, отдыхая, тонул в их неярких и мрачных цветах.
До гористого острова, однако, было еще миль двадцать, и замок разглядеть не удавалось. Блейд в нетерпении вцепился в шерсть на груди, стиснул – в его кулаках остались бурые клочья. Он удивленно воззрился на них, затем потер ладони – подшерсток сходил целыми полосками, обнажая чистую бледную кожу. И сразу мороз вцепился в пальцы ледяными клещами, словно поджидал этого момента целый месяц. Блейд сунул кисти под мышки, прижал к бокам – тут бурые лохмы еще хранили тепло.
– Не торопись, Риард, – Аквия глядела на него со странной улыбкой. – Шкуры, которые ты отнял у Харата, греют хуже твоей – Она потянулась. – Знаешь, я тоже жду, когда ты освободишься от своей шерсти. Все было хорошо, мой дорогой хранитель, но я соскучилась по твоему телу… по ощущению кожи…
Да, подумал Блейд, когда мы придем в Берглион мы будем любить друг друга на мягком ложе под резными деревянными сводами, в полумраке уютной спальни, в тепле, под надежной защитой каменных стен… И главное! – мы оба станем людьми!
Сани стрелой летели по ровной, как стол, равнине. Горы впереди понемногу росли, и вот уже на фоне темных прибрежных скал острые глаза Блейда начали различать что-то алое, воздушное, ажурно-резное, устремленное ввысь подобно башням готического собора. Он удивленно посмотрел на Аквию, на ее губах блуждала мечтательная улыбка.