Я, вполне естественно, ожидал, что по данному постановлению, географически охватывающему и Ямал, и Таймыр, и Якутию, и Камчатку, и Сахалин, в Магаданской области будет подготовлено свое, еще более конкретное, применительное к нуждам именно Чукотки. И действительно, оно было, принятое в июле 80-го года постановление бюро Магаданского обкома КПСС и исполкома областного Совета народных депутатов «О мероприятиях по выполнению постановления…» и т. д. Было затем соответствующее постановление бюро Чукотского окружкома партии и окрисполкома, а вслед за ним, как водится, — постановления райкомов и райисполкомов. Однако тут, в Магадане, узнал я, что существует еще один документ: постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 11 января 1982 года «О мерах по дальнейшему комплексному развитию в 1981–1985 годах и на период до 1990 года производительных сил Магаданской области». Вот о нем мне рассказали в обкоме партии, что оно вовсе не дублирует постановление 80-го года. «Мы знали, конечно, что такой документ, по народностям Севера, готовится, и предвидели, что всех насущных вопросов нашей области он не охватит, — объяснил заведующий отделом пропаганды и агитации Валентин Федорович Куляс. — Поэтому начали разрабатывать свою программу, где впервые и на научной основе был осуществлен комплексный подход к развитию хозяйства всей области. Это ведь не только Чукотка, но и обширные, весьма важные в хозяйственном отношении районы Колымы. Первостепенный вопрос: что будет давать область государству? Геологи, горняки, энергетики, строители должны знать перспективу, иметь долгосрочную программу действия. Привлекли для ее обоснования своих ученых, главным образом Северо-Восточный научно-исследовательский институт. Постановление по Магаданской области могло бы по срокам выйти даже раньше постановления 80-го года. Но в 79-м году нам нашу программу вернули на доработку. Ряд министерств, в частности Минцветмет и Минэнерго, не желали видеть эту перспективу. Пришлось их «дожимать» при поддержке ЦК и Совмина. Поэтому постановление по области было принято двумя годами позже. Но мы в это время не сидели сложа руки, — зная основные направления нашей программы, мы уже работали по ее осуществлению. А когда была она утверждена, тогда и образовался как бы «тандем» двух постановлений» — вот так выразился в заключение Валентин Федорович. Я это постановление по Магаданской области видел, читал в «Ма-г данской правде» посвященный ему доклад первого секретаря обкома партии Н. И. Малькова под названием «Комплексная программа созидания». Не стану пока на этом останавливаться, мне, наверное, не раз придется возвращаться к этому документу. Скажу только, что расписано там было все весьма обстоятельно. Не просто, например, указан объем капиталовложений в миллионах рублей, которые Минцветмет СССР должен выделить в 1981–1985 годах объединению Северовостокзолото, но и расчислено по годам, сколько и какой техники и оборудования должны получить за это время горнопромышленные предприятия. Бульдозеров — в 83-м году… в 84-м году… в 85-м… Комбайнов проходческих… Самосвалов «БЕЛАЗ-540»… Аналогично по сельскому хозяйству: столько-то тракторов для совхозов области, столько-то грузовых автомобилей, дизельных электростанций, деревянных домиков в заводском исполнении… Но я все-таки должен был хоть кратко упомянуть про все эти постановления, чтобы сказать: к Северу стали относиться по-иному. Стали считать, смотреть глубже, заглядывать вперед. Наблюдение, конечно, не ахти какое новое — ведь то и дело и давно уже читаем мы в газетах статьи под рубрикой «Восточным районам — комплексное развитие». Однако вот что, мне во всяком случае, показалось ново: Север и сам стал относиться к себе по-иному. Я бы определил так: прежде в действиях северянина — я имею в виду приехавшего с материка, — в любых его, пусть самых героических, трудовых свершениях всегда наличествовала некая доля бесшабашности, безоглядности. Была абсолютная уверенность в завтрашнем дне, основанная не столько на подсчете, сколько наоборот — на несосчитанности богатств. Лежали эти богатства почти на виду, кругом, везде: в тайге, в речке, в земле, только копни, прямо под ногами. И брались без особых материальных затрат. «В основе механизации — лом», как выразился один знакомый работяга. А о послезавтрашнем дне никто и не заговаривал… Теперь же все, с кем ни доводилось общаться, — скажем, с руководителем горнообогатительного комбината или с рядовым горняком на прииске, с директором оленеводческого совхоза или с пастухом из дальней бригады, — все, оказывается, научились мыслить одинаково свободно в любом масштабе: предприятия своей отрасли, смежной отрасли, области, страны, планеты, космоса. Прогнозировали — самое меньшее на десятилетие. А главное, каждый на своем рабочем месте заделался скрупулезным экономистом, каждый сам умел считать и знал, сколько он сделал и сколько сделал бы еще, если бы не такие-то и такие-то тормозящие обстоятельства, а среди «тормозящих обстоятельств» мог назвать не только застрявший где-нибудь бульдозер, но, к примеру, узковедомственную политику целого министерства, а то и международную обстановку. Вот такая образовавшаяся у северянина в массе широта понимания, трезвость оценки ситуации особенно остро стала ощущаться, каких-нибудь лет десять назад этого еще не было.