Такие сетования, что «никому ничего не надо», я слышу от Глазырина каждый раз, и каждый раз, приезжая, все-таки нахожу в музее перемены. Перемены медленные, как, впрочем, и во всем на Севере. Но в своем нетерпейии поскорей довести до ума любимое дело Дед, безусловно, прав…
Мы обедаем с ним в «Яраре», и Григорий Сергеевич отправляется к себе. Надо выспаться, потому что, с изумлением слышу я, ему сегодня ночью дежурить. В ДНД. Я гляжу ему вслед. Он идет, по привычке втянув подогнутые кисти рук в рукава пальто. Никаких рукавиц даже в эти сорокаградусные морозы Дед не признает.
Рассказывать о хорошо знакомых местах — я давно это заметил — трудно. Обилие прошлой информации давит. То и дело хочется сравнивать: «Теперь… а вот раньше… Раньше… а вот теперь…» И начисто исчезает критерий — что важно, что не важно. Все вроде бы взаимосвязано, одно цепляется за другое… Расставшись с Григорием Сергеевичем, я решаю побродить по поселку. Бродить, правда, приходится в несколько ускоренном темпе, не очень-то пофланируешь при таком морозе. Пивбар. Раньше его не было, как не было и пива. — Авоськами, канистрами везли из Магадана. Доска объявлений. Продается пианино. Стереоаппаратура «Максвелл». Продается полдома в Билибино с двумя теплицами. Продается дом в Курской области с сараем, погребом, садом. Ориентировочная цена — 10 тысяч. Это для тех, кто собрался отсюда насовсем… Обмены.
Прежде северянин, уезжая «с концами», бросал свою хибару раскрытой настежь — вместе с нехитрой посудой, с самодельной мебелью, — жильцы сами найдутся. Теперь есть что продавать, менять. Двухкомнатные, трехкомнатные… На Ворошиловград, на Новгород. Билибино на Билибино — «по договоренности»… Афиши предлагают: в кинотеатре «Искра» — «Строгую мужскую жизнь», в Доме культуры — «Колыбельную для мужчин». Цирк из Новосибирска… Маргарита Терехова, говорят, тут недавно выступала…
В книжном магазине, в разделе художественной литературы, — шаром покати. Ушли, ушли безвозвратно те времена, когда, например, в Уэлене, в крохотной комнатке почты, рядом с открытками и цветными бланками поздравительных телеграмм спокойно стояла трилогия Фолкнера, Фицджеральд, Стейнбек. А теперь все поголовно — «книголюбы». М-да… Шли по лесу лесорубы, оказались — «книголюбы»… В продовольственном магазине обилие банок, которые редко увидишь в магазинах московских: кабачковая икра, зеленый горошек, всякий консервированный овощ. Зато исчез напрочь с прилавков индийский чай, единственный чай, который раньше на Севере признавался. Из мяса — баранина, свинина. Но нет оленины. Не видно и тушенки, а встарь было — завались. Свиная, говяжья, мясо в белом соусе, гуляш, языки консервированные, паштет печеночный, печень трески, крабы… — все это приедалось…
Вот тут, признаться, мне было трудно сравнивать. В кратком статистическом сборнике «Народное хозяйство Магаданской области», выпущенном в прошлом году в Магадане в честь 30-летия области, приводятся такие данные. В 1965 году область производила мяса в убойном весе 9,2 тысячи тонн. В 1982 году почти вдвое больше — 18,2 тысячи тонн. За эти же годы производство молока увеличилось в два с половиной раза — от 23 до 57,7 тысячи тонн. Яиц — более чем в пять раз: от 32,2 до 181,2 миллиона штук. Население же области за эти годы выросло примерно в полуторном всего размере — от 306,8 тысячи человек в 1966 году до 509,7 тысячи в 1983-м. Сплошное, следовательно, увеличение «на душу»… Теперь по собственным воспоминаниям. В тех же 60-х годах опять же в Уэлене каждый с зарплаты набирал рюкзак продуктов — в основном помянутые банки, — чтоб реже ходить. В пристройке к магазину громоздились промерзшие до твердости камня оленьи туши: хочешь, бери целиком оленя «в убойном весе», килограммов на семьдесят; хочешь, отруби любую часть. Продавщица сама туда не ходила, вручала покупателю топор и ключ от пристройки, и тот рубил под пристальным наблюдением сбежавшихся к отворенной двери уэленских собак. На какое время хватало этого мешка продуктов и этой туши, никто не высчитывал. Зато можно точно сказать, что не было у нас баранины и свинины, не было «в том числе птицы», кроме добытой на охоте, и свежего молока — только в порошке и сгущенка, в неограниченном, правда количестве. Но сколько возможно было ее выносить, эту сгущенку, изо дня в день, сколько уходило ее на месяц? Опять не считали, но не так уж и много. Яиц не видали вовсе, здоровенные жестяные банки с яичным порошком никто, по-моему, и не покупал. Овощи, если продолжать о снабжении: морковь, лук, картошка, предлагались, главным образом, в сушеном виде. Свежий лук и капусту не завозили совсем, картошку японскую один раз в год, осенью, много ее не возьмешь, потому что держать негде, вянет быстро. Яблоки корейские тоже раз в год и тоже не хранились долго, полежат с неделю — и как трава на вкус, апельсины, помню, доставили «Аннушкой» среди зимы — единожды за три года. Давали по килограмму, у кого маленькие дети — по два… Сейчас все это на Севере не в диковинку, завозят регулярно, случается, что и виноград, и арбузы, и нынешний северянин к этому привык, принимает как должное. Видел я, как один парень тащил картошку в авоське, поскользнулся, рассыпал, так даже не потрудился всю собрать. А будь это лет двадцать — пятнадцать назад и раскатись его картошка по всему Билибино, так все Билибино и исползал бы, подбирая… Вот с олениной — да, куда денешься, хуже. Еще в 76-м году, когда очутился я вновь в своем Уэлене и интересовался положением дел, мне сказали: «Забудь, Александрович, то время, когда мог ты купить оленью тушу!» Поголовье оленей в области резко сократилось. Производство оленины с 1965 по 1982 годы, на фоне увеличения производства мяса вообще, упало с 8,1 до 5,5 тысячи тонн — на треть. Сейчас оленье мясо поступает, главным образом, в общепит. А надо сказать, что северянин, особенно житель рабочего поселка вроде Билибино, бегать и торопиться научился не хуже, чем это делают в Москве, и есть ради экономии времени предпочитает в столовых. Целыми семьями, только поврозь: муж забегает со своей работы, жена со своей работы, дети после школы. Дома собираются разве что за ужином. Вот неучтенная, но ощутимая прибавка к той магазинной норме. Появились за это время во множестве личные подсобные хозяйства. По данным того же статистического сборника, в 1982 году из 57,3 тысячи свиней, выращенных в области, немногим менее половины, 25,6 тысячи, содержались в личных хозяйствах. Образовался рынок. Килограмм свинины на рынке — 7 рублей, но и зарплата двойная, а проработал на Севере пять лет — тройная. Своя ли свинина, рыночная — еще прибавка. Так что, повторяю, трудно сейчас сопоставить впрямую сегодняшнее снабжение Севера продуктами с прежним, тем более что прежде мы вообще о нем не задумывались, как не задумывались и над тем, «что будет давать область государству?..».