Горела свеча, наигрывал тихонько портативный японский магнитофончик. К стене была прикноплена репродукция из «Огонька». Никола Пуссен — «Царство Флоры», семнадцатый век… Поужинали. Ильченко деликатно удалился, чтоб не мешать нам своим, так сказать, начальственным присутствием свободнее толковать о «проблемах», которые он и так знал наверняка — до оскомины. Для начала Дмитрий Константинович рассказал о бригаде. Бригада, как он ее назвал, «семейная». Отец его, Константин Егорович, брат Николай Константинович с сыном Гавриилом (тем самым, что написал в «Золотую Чукотку» «сердитое письмо» о снабжении тундровиков), жена Дмитрия Надежда Ивановна, «чумработница», или, как теперь определяют, «повар-швея». Есть еще две семьи — Василия Иннокентьевича Слепцова, он сейчас в стаде, и Егора Николаевича Дьячкова. Вместе с бригадиром — семь пастухов, а всего пятнадцать человек. Оленей — 2600 голов. Пастухи меняются через двенадцать часов, сутки отдыхают… В зимнее время стадо вокруг базы крутится, километров за двадцать, летом уходят и за семьдесят, за сто. Сейчас в долине Молонджи выпасают, приток Омолона, вот только оттуда приехал… Бригада перешла на подряд, второй год у нее свой трактор, на хозрасчете. Зимой стоит в поселке, летом работает в тундре. С использованием техники затраты становятся выше, себестоимость мяса увеличивается. Стоимость моточаса 10–12 рублей. Тут палка о двух концах. Но бригада может содержать трактор, лишь бы давать побольше мяса. Окупится. С техникой кочевать лучше. В любое время двигаешься. А с оленями — надо ждать ночи, потому что днем жара, овод. Грунт в тайге каменистый, твердый, так что техника пастбища не портит…
Получалось, что Ходьяло — за технику.
— А у каждой бригады в совхозе свой трактор? — спросил я.
— Нет, только у нашей. У других — один на несколько бригад. Техники не хватает.
Я вспомнил свою давнишнюю поездку в Чукотский район, в колхоз имени Ленина.
— А у Григория Семеновича Гутникова было, кажется, восемь бригад, и за каждой на лето закреплялся вездеход, — сказал я — не в пример, конечно, омолонцам, а так, желая, скорей, «свою образованность показать». Потому что, что ж поделаешь, если нет ее, техники.
Дмитрий Константинович о делах Гутникова, бывшего председателя этого некогда преуспевающего хозяйства, разумеется, знал и имел собственное суждение.
— У них там «пряговых» не было, дали им технику, попользовались, она сломалась. А «пряговых» опять нет. Обязательно должны быть! На железку надеяться нельзя! — возразил он.
Получалось теперь, что бригадир — за оленьи упряжки. Но я к этому видимому противоречию был готов, существовало ведь третье, компромиссное мнение — о разумном сочетании «пряговых» и техники. Стало быть, его-то Дмитрий Константинович и придерживался. Да и все эти противоречия, эти теоретические споры, о которых поминал я выше, были вовсе не теоретические: как лучше? Вытекали они — это очень легко и скоро можно было уразуметь — из реальной ситуации: что имеем? А если уж пуститься рассуждать, «как лучше?»… К этому мы с Ходьяло в конце концов и пришли.
— Пасем, как наши предки пасли, — начал говорить он. — Только что печка… Домики эти недавно получили. Плохие, холодно в них, надо лучше… Еще передвижные надо. А эти перевозить нельзя — развалятся. Если по-настоящему организовывать сменный выпас, в пределах перевалбазы, здесь надо свою дизельную электростанцию, пекарню, баню, клуб… Значит, нужно еще увеличивать бригаду, чтоб был дизелист, радист, ветфельдшер, киномеханик. Кроме зимней нужна летняя база, на маршруте. Еще холодильник в каждой бригаде, ледник. Летом олень если больной, он погибает. Потери. А с холодильником — забил, мясо не пропадет… Чтобы увеличивать поголовье, о пастбищах надо думать, улучшать их. Много земли не используем: гари, болота. Культивировать… С волками надо что-то делать. С болезнями научились бороться, с хищниками — нет. Хитрые: как вертолет — они в распадки уходят. От волков основные потери. У нас, правда, нет — круглосуточно дежурим возле стада…
— А говорят, волк — санитар?
— Это он для диких санитар, а не для наших. Выбирает самых здоровых… Убойных пунктов нет. В каждом совхозе нужен, чтоб не гнать за тридевять земель, чтоб не получалось, что только кости пригоняем… Корали — чтоб для одной бригады штуки четыре…
— Ну, корали-то в ваших местах самим можно построить. Лес под боком…
— Самим можно, но некогда. Свои-то нарты некогда починить… Людей мало, скоро пасти станет некому. Молодежь надо привлекать, а она не хочет. После восьмого класса еще просятся в тундру, после десятого — нет. Девушки — опрос в школе был — совсем не хотят. После техникума, института вообще никого не загонишь. Боятся плохих условий, отвыкли от холодов. Я так скажу: сильно грамотный оленевод — плохой оленевод. У него «вопросы»! «Люди, — говорит, — по Луне ходят, а мы в палатках живем!»