Но теперь я его видел воочию. Сейчас, при свете дня, можно было даже прочесть на наружной стенке: «Север-3», № 8–1, 83». И что-то еще, головоломное: «ТУ 78–560–82». Делали его, я узнал, на «одном из предприятий Магаданской области», своими силами то есть. Ну, с изготовителями все было ясно. Но на автора «проекта» я хотел бы посмотреть. Или, может, их была, как теперь водится, целая группа, КБ. И так долго, видать, трудились, чтобы додуматься до этого варианта купе в старом общем вагоне и затащить в него железную печурку. Любой вагончик из тех, что строители в Москве возят за собой с места на место по новостройкам, был прочнее, поместительнее, теплее, уютнее и больше подходил бы для тундры, чем этот, «сконструированный специально для оленеводов Севера». «И это уже — «три», «Север-3», — вдруг сообразил я. — Стало быть, логично предположить, что существовали еще «Север-2», «Север-1»? Интересно, что те-то собой представляли?» Но более всего удивляли не конструкторы, не подрядчики, но — заказчики, согласившиеся принять и использовать такой домик. Ведь упрекнуть их в том, что они не представляли жизни в тундре, нельзя было. Все, кого я знал в Магадане и кто занимал там теперь различные ответственные посты, сами в свое время лет по пятнадцать, по двадцать, а то и больше пожили на Чукотке, поработали на всяких должностях, от зоотехников до директоров совхозов, до секретарей райкомов, искрестили тундру вдоль и поперек, доводилось и на собаках. Так что одного взгляда, без всякого эксперимента, было бы им достаточно, чтобы уразуметь, что никуда этот «Север-3» не годится. И тем более не годится он в восточных прибрежных районах, где леса, как на Омолоне, нет, где чукчанка для очага в яранге собирала по речкам тонкие тальниковые веточки и расходовала их экономно, только чтоб приготовить еду. «Чем этот домик топить? Угля в тундру не навозишься… Так зачем экспериментировать, что же тогда такое этот «эксперимент»?» — думал я. Для Задорина ясно: это возможность хоть как-то зацепиться, начать, подтвердить, пусть через производственные показатели, свою очевидную мысль, не требующую, в общем-то, никаких подтверждений, — что люди в тундре должны жить нормально. Для иных же… это привычная «видимость дела», это возможность сказать: «Да-да, как же! Вот проводим эксперимент…» И допустим, что эксперимент удастся — что еще не означает, что идею тут же кинутся воплощать, — но допустим, что воплощать все-таки начнут. Построят в конце концов для всех бригад капитальные жилищно-бытовые комплексы. Но темпы! Не получится ли так, что не успеют еще эти комплексы внедриться повсеместно, а окрестная жизнь опять ушагает вперед и в глазах
будущей молодежи они будут выглядеть так, как в глазах молодежи современной — яранги?.. Тут опять же можно было только гадать…