Взгляд его лихорадочно перескакивал с предмета на предмет, мысли никак не настраивались на нужный лад. Он медленно шел по песку, и вскоре стайка мальчишек скрылась за поворотом. И тогда он шагнул в воду и медленно поплыл, подсознательно боясь удалится от берега. Но течение реки само плавно отнесло его почти к противоположному берегу. Сделал последний рывок и, когда его ноги почувствовали дно, он встал и заплакал. Плакал навзрыд, захлёбываясь и поскуливая. Но в это же время чувствовал, как в душе рождается новое, неизвестное ему до этого чувство.
Победа! Это была настоящая победа!
Из воспоминаний его вывел холод. Он начал освобождать куртку от остатков травы. При этом руки его тряслись, а взгляд постоянно возвращался к краю того участка берега, который виднелся из-за скалы. Там, за этой покрытой плесенью и мхом скалой, сверху он видел неподвижно лежащего Сашку…
Страх.
Страх бестолково метался в голове серой птицей, сбивая четкие углы опыта и уверенности. И опереться сейчас он не мог ни на кого. Отрешенно, будто чужим взором, он смотрел, что на той стороне каньона, в улове, бьёт волною о скалу и треплет кевларовое весло.
«Наше. Кто-то упустил при перевороте катамарана… Все там, вверху. Его одного сюда принесло. Всё, надо к нему…»
И он, отбросив в сторону штормовку, решительно направился к скале…
…руки Сашки были совсем холодные.
– Саня! Только не молчи! – он мычал эти слова, рыдал их сквозь зубы. Взгляд его перебирал резкие, как выпуклые куски действительности. Камень, серый мох на нём в капельках влаги…
Сломанная ветка, вся в грязи… Ему хотелось проснуться, убежать от этой невозможной действительности, умереть… Ему казалось, что где-то глубоко внутри его, внутри насмерть перепуганной души встал и действует кто-то другой, а он просто смотрит на всё происходящее сторонним наблюдателем.
«Рот… Чисто. Плоский камень под шею… Бог с ним, с затылком. Некогда. Позвоночник… Не знаю. Прямо положить, на всякий…. Желтый холод рук Саши… Потом тереть…Вдох. Ладони на сердце. Выдох в рот!.. Ну, давай!.. Вдох. Ладони! Выдох!.. Ну, давай же, давай! Не могу больше…По щекам!… Сашка!!! Ху – ху! Вдох. Умираю…»
Всхлип! И тут же тёплая струя ударила ему в лицо.
Стерев со своего лица Сашкину рвоту, он перевернул его на правый бок.
–Умничка ты мой! Я сейчас поднимусь, и мы тебя посмотрим! – он говорил это, глядя на содрогающегося в припадках рвоты Сашку. – Руки-то, руки какие вялые… Даже сжать кулаки не могу. И покалывает их. Неприятно…
Вернувшись за скалу, он развязал штормовку и, вытряхнув остатки травы из неё, оделся: «Ну, золото моё, держись!»
Бегло осмотрел и ощупал руки и ноги Саши, особо обращая внимание на суставы: «Перелом, ещё перелом… М-да. Гематомища-то какая! Опять перелом. А вот здесь… Нет, не уверен!»
Окончив осмотр, он снял с Саши спасательный жилет и оторвал с него всё ремни. Подойдя к завалу деревьев, выбрал ствол с очень толстой корой и ударами камня стал сбивать её целыми пластами. Вернувшись к неподвижно лежащему товарищу, начал прикладывать к местам переломов его рук и ног пласты коры, плотно перевязывая их ремнями от спасжилета: «Какие–никакие, а всё-таки шины».
Вскоре эта работа была закончена.
Рывком подняв друга, он подсел под него и взвалил на своё плечо. Постоял немного, как бы привыкая к ноше, и двинулся вдоль кромки воды, шатаясь и неуклюже переступая на скользких прибрежных камнях…
…когда впереди снова замаячила скала.
«Опять скала! И пройти вдоль неё по воде не смогу – глубоко. Надо вверх – на прижим взбираться. А как!? С Сашкой-то как!?» – снова волна отчаяния рвала его душу в клочья.
Он осторожно опустил свою ношу, стараясь не обращать внимания на стоны, сел на камень и задумался. Сколько прошло времени с того момента, как он начал нести Сашу, он не знал – потерял часы при переправе.
Два первых прижима дались легко.
– Славно, что он весит, как рюкзак… Опять потерял сознание. И что делать теперь? Что делать?!! – он проговаривал это вслух, пытаясь найти ответ.
Ответа не было.
Идти, только идти!
И снова перед его глазами начинали мерно, в такт его шагов, качаться ветви ивняка.