Затем он резко развернул лошадь влево и они двинулись вдоль огромной поляны, не выезжая из леса. Вдруг боковым зрением Виктор уловил движение на противоположном краю опушки. Резко повернув голову, он увидел, что высокая лиственница накренилась и стала падать. Лошадь под ним рванулась в сторону, и он, чтобы не упасть, натянул поводья. Гаврилыч мгновенно перекинул карабин вправо. Сверкнул огонёк и хлёстко ударил выстрел!
ТУП-ААААХ-Х…
От падающего ствола полетели куски древесины. Дерево начало падать и прямо в падении раскололось пополам. Виктор тоже вскинул винтовку. Глаза его рыскали в поисках цели. Но поляна была пуста, лишь в воздухе медленно оседало облачко мшаной пыльцы, поднятой падением дерева.
Вдали, за Горой, проворчал гром.
– Всё, мы «шумнули». Постоим, подождём. К нам, наверное, идут… –Гаврилыч был бледнее мела. Он дозарядил карабин и спешился.
– Слезай. Лошадок поставим бок о бок, а сами встанем по обе стороны. Смотри влево и назад, а я буду глядеть право и вперёд. Страшного ничего не будет. На нас только посмотрят. Я очень надеюсь – только посмотрят… И ничего не бойся. Сердце подскажет, когда курок давить. Если будет в кого…
Потянулись томительные минуты ожидания…
«Что так запотел ствол-то? Не слышно ни звука. Ноги какие-то ватные. Присесть бы сейчас… Второй патрон… Капсюль у него затёкший. Старый капсюль. Дерево мешает вперёд смотреть. Кора у дерева необычная, как замша. Влево забываю смотреть. Капсюль… Опять лошадка воздух выпустила. Тепло от бочины лошадки. Влево. Синеет небо-то… Влево смотреть боюсь. Почему лошади спокойны?… Пальцы покалывает. Влево. Появись, хоть кто!!! Влево…» – мысли Виктора метались, как мыши. А время, как ему казалось, остановилось.
И снова, уже ближе, пророкотал гром.
Из-за Горы появилась огромная снежно-белая туча. Она стремглав стекла со склона вершины – почти упала в долину. Подул теплый ветер и хлынул дождь. Его первые капли не принесли облегчения – они были почти горячими. Постепенно струи становились прохладнее. Виктор почувствовал, что у него затихает стук в висках, дыхание стало равномерным, не так «частит», и почти перестали трястись руки. Он даже переступил с ноги на ногу, чувствуя при этом, как стремительно распространилось «покалывание» тока крови по затёкшим ступням. Взглянув за лошадь в сторону Гаврилыча, он увидел ствол карабина, поднятый вверх. А затем и самого Гаврилыча.
Тот улыбался.
– Чё, паря? «Трухнул» малость? Да не ты один…. А Гора-то, скажи! Умница ты моя! Снова выручила. Теперь всё! Вроде, всё…– с этими словами он как-то лихо, с особым форсом вскочил в седло.
– Догоняй, Вить! Застоялись, понимаешь. До избы мигом дойдём! Кушать охота.
Виктор сел в седло. Поводья немного запутались, и он замешкался, пока распутывал их. Лошадь нетерпеливо переступала на месте, крутясь. Наконец поводья были приведены им в порядок. Он поднял от упряжи голову. Взгляд скользнул по редкой опушке дальнего леса. И снова это свинцовое прикосновение…
Виктор поспешил вслед за Гаврилычем.
Встреча
Изба стояла на берегу совсем маленького озерца. Небольшая, покрытая замшелой корой, она производила жалкое впечатление. Единственное оконце, которое смотрело на дальнее болото, было затянуто промасленной бумагой или чем-то в этом роде. Вокруг, на сотни метров во все стороны, не было ни одного дерева. Было видно, что это строение люди не посещали лет сто. Всё вокруг заросло густой, сочной травой – сказывалась близость воды.
Гаврилыч спешился, отдал поводья Виктору, строго взглянул на него и пошёл к избе. Подойдя к двери, он прислушался. Не присмотрелся, а именно прислушался. Так он стоял минуты две-три, затем скользнул к избе и начал осматривать деревяшку, которой была подперта дверь. Потом выпрямился и пинком сбил этот колышек. Трухлявый, тот рассыпался в пыль. Не выпуская карабин из левой руки, правой Гаврилыч потянул дверь на себя, оставаясь чуть в стороне от открывающегося черного проёма. Сначала трава стойко сопротивлялась его усилиям, но постепенно стала поддаваться мощным рывкам и, наконец, слегла. Дверь распахнулась. Виктор перехватил винтовку удобнее…
Сначала путники ничего не видели со света в темноте помещения. Подслеповатое оконце почти не пропускало лучи солнца во внутреннее пространство избы, а выглядело небольшим светло-коричневым пятном на стене. Гаврилыч шагнул через порог. Виктор непроизвольно закрыл глаза…
Но ничего не произошло. Было слышно, как Гаврилыч ходит внутри, кряхтит, видимо, заглядывая под нары и шаря по углам, знакомясь с обстановкой. Вскоре он вышел, хмуро поглядел на Виктора, будто видя его впервые и не узнавая. Затем неожиданно широко улыбнулся: «Всё. Отдыхаем немного. Кушаем. До вечера надо выскочить вон к тому гольцу. За ним речка бежит. Юдома». Они оба, как по команде, стали быстро готовить еду себе и лошадкам, которые стояли крепко привязанными к коновязи. Вскоре всё было готово.