Снега [Пьесы]

П а р н и  и  д е в у ш к и (вместе).

Вдоль обочин — колышки
Прямо по шоссе.
Где ж вы, наши золушки, —
Туфельки в росе?

П а р н и.

Где найти ваш след — в лесу иль в поле?
Вся земля открыта для любви.
Где живешь, скажи нам — близко, далеко ли,
Улицу хотя бы назови.

П а р н и  и  д е в у ш к и (вместе).

Вдоль обочин — колышки
Прямо по шоссе.
Где ж вы, наши золушки, —
Туфельки в росе?

Д е в у ш к и.

Впереди — тревоги, ожиданья,
Белым цветом вишни зацвели.

П а р н и.

Мы назначим нашим золушкам свиданье
На любой отметинке земли.

П а р н и  и  д е в у ш к и (вместе).

Вдоль обочин колышки
Прямо по шоссе,
Где ж вы, наши золушки, —
Туфельки в росе?[2]

Аплодисменты. Парни и девушки уходят.

Г л а ш а. Продолжаем наш концерт. Выступают Виктор Маслов и Мария Парамонова. Сатирические куплеты.

В и к т о р  и  М а ш а (вместе).

Пропоем мы вам куплеты,
Попадем не в бровь, а в глаз,
Будут трое в них задеты,
Вот они — сидят средь нас.

М а ш а.

По селу авто несется.
Это помощь скорая.

В и к т о р.

Из салона раздается:
«Все мы трое — хворые»

М а ш а.

Мишу тяпнула дворняга,
Леша выпил через край,

В и к т о р.

Угорел Андрей-бедняга,
Хоть ложись и помирай.

М а ш а.

А за стол «больные» сядут —
Речкой льется самогон.

В и к т о р.

Всех чертей они помянут,
Всем богам дадут разгон.

М а ш а.

И опять пылит машина —
Помощь та же, скорая.

В и к т о р  и  М а ш а (вместе).

«Ждите, Кати, Зины, Нины —
До свиданья скорого!»

Маша и Виктор танцуют и под аплодисменты зрителей убегают.

Г л а ш а. Выступают любимцы публики, клоуны Анатолий и Якобини!

Слышен истошный вопль клоуна. Это  Р ы ж и й — его изображает  Х а з о в. С противоположной стороны появляется  Б е л ы й  клоун — его изображает Ф и л и п п.

Б е л ы й. Якобини! Друг! Что случилось? Почему ты плачешь?

Р ы ж и й. Как мне не плакать. План по сдаче молока надо выполнять, а у меня на ферме корма кончились.

Б е л ы й. У Мефодьева был?

Р ы ж и й. Был.

Б е л ы й. Дал?

Р ы ж и й. Дал.

Б е л ы й. Сколько?

Р ы ж и й. Сто сорок тонн.

Б е л ы й. Почему же ты плачешь? Радоваться надо.

Рыжи й. Не мне дал — соседнему совхозу.

Б е л ы й. Подожди, подожди, но Мефодьев сам прошлой осенью плакал потому, что план по заготовке кормов не выполнил. Как же он смел отдать корм соседнему совхозу?

Р ы ж и й. Нажали.

Б е л ы й. Кто?

Р ы ж и й. Сверху!

Б е л ы й. Высоко?

Р ы ж и й. Не высоко, не низко, а сам он — близко. Во-он тот дядя… (Показывает на Теньгаева.)

Б е л ы й (Теньгаеву). Ай-ай-ай! И не стыдно вам, дядя? А еще большой!

Р ы ж и й. Ай-ай-ай!

Т е н ь г а е в (шутливо). Ай-ай-ай! (Смеется.)

Б е л ы й. Якобини, почему ты грозишь пальчиком? Это и по твоей вине! Мы ни разу не видели тебя на сенокосе.

Р ы ж и й. Ого! У меня была ува-жи-тель-ная причина. На троицу должен был об этом (выразительный жест-щелчок по горлу) побеспокоиться, в яблочный спас окосел на один глаз, в день Ивана Купала на меня печная труба упала, а чтоб соседи не наводили тень на мой плетень, взял в нашей больнице бюллетень… Вот он… (Достает и разматывает длинный свиток с перечнями «болезней».) Смотри, сколько болезней.

Б е л ы й (читает). Галлюцинация, алкоголизация, симуляция, общая вибрация…

Р ы ж и й. И почти все — смертельные! (Подходит к Матрене.) Тетя Мотя, лечи, спасай!

М а т р е н а (включается в игру, испуганно). Уйди, окаянный!

Р ы ж и й. Гонишь? А помнишь, как мы в самый сенокос у тебя однова гуляли, первачок по стаканам разливали — твоего приготовления. Не напиток — коктейль «Умиление».

2

Стихи Л. Шейнкман, музыка М. Фрадкина.