П о л е н ь к а. Дедуня, дедуня, миленький, ага, ага, прибег.
Н а с т а с ь я. Чего, дурочка, городишь? (Акиму.) Это давеча Пашка Хазов колхозного Каурого в нашей конюшне до завтра поставил.
П о л е н ь к а (подскакивает к Настасье, тихо). Баб, баб, помолчи же, пусть дедушка Аким порадуется. Слышишь, дедусь, это тебе из колхозной конюшни Буланого привели, раз ты лошадей так любишь.
Д е д А к и м. Как же его не любить, унученька, коня-то? Это первое дело — конь… Молодой ишшо, несмышленыш, понятия в ем нет… Еще не раз мне Мефодьев за него спасибо скажет.
Входит Е г о р.
Буланый прибёг, Егорушка!
Дед Аким уходит вместе с Поленькой.
Входят А н д р е й, А л е к с е й, М и х а и л, Л и д и я.
Л и д и я (Михаилу). Они сами разберутся, не твое это дело.
М и х а и л. Об этом опосля поговорим. Маманя! Есть подавай! Не утаивай от детенышей, чего наготовила.
Алексей, Михаил отодвигают в сторону кровати на половине патриотов, Н а с т а с ь я и Л и д и я накрывают на стол, все усаживаются.
А л е к с е й. Протряслись, надышались, цирку нагляделись, животики от смеху надорвали.
М и х а и л. Хоть живого барана, маманя, подавай, съедим.
Входят Ф и л и п п, Л а р и с а, М а ш а, В и к т о р.
А л е к с е й. А-а, гости дорогие!
М и х а и л. Комсомольцы-добровольцы!
А л е к с е й. Маманя, приглашай! Присаживайтесь, милости просим!
М и х а и л. Мы тут ваши кровати трохи потревожили… Извиняйте.
Н а с т а с ь я. Нашел об чем говорить. Свои, чать, люди.
Филипп, Виктор, Лариса, Маша начинают молча собирать вещи.
Л и д и я. Михаил, подвинься. Алексей, ближе к углу притиснись. (Патриотам.) Ребята, присаживайтесь. (Встает, чтобы освободить место.)
М и х а и л. Куда? Хозяева пока мы тут, в этом доме, не они.
Входит Е г о р.
Е г о р. Мать, ужинать рабочему классу подавай.
А л е к с е й. А мы, тятя, выходит, другого классу?
Е г о р (будто не слышит). Горячего чего оставила?
Н а с т а с ь я. Щи. И каша ишшо.
Е г о р. Очень даже приятно это слышать. Наливай щей.
Н а с т а с ь я. А в чего наливать-то? Ни посуды лишней, ни стола. Уж, чай, не обидются, подождут малость, пока наши поужинают. Тоже небось с огородом за день упахтались, на дожже помокли.
М и х а и л. Клоуны эти, папаня, насмешили, до́се печенки болят.
Филипп, Виктор, Лариса, Маша, не попрощавшись, уходят.
Н а с т а с ь я. Куда это вы, на ночь-то глядя?
П о л е н ь к а. Куда вы? Сегодня же вас премировать будут! Я уж и стих для вас сочинила. (Уходит следом.)
Пауза.
Е г о р (Андрею). Налей мне, старшак, для храбрости.
Г л а ш а несет противень, Егор движением руки останавливает ее.
Что это, дочка?
Г л а ш а. Свинина жареная.
Е г о р. Погодь ставить. (Андрею.) Ты больше, больше наливай, негоже для родного отца водки жалеть.
А л е к с е й. Это, тятяня, не водка, спирт медицинский. Его водой разбавляют.
Е г о р. На фронте — не разбавляли.
Егор залпом выпивает спирт, спокойно ставит стакан на стол, берется за край скатерти и с силой срывает ее со стола. Все вскакивают.
А н д р е й. Это… отец!.. Как же это? Ты костюмы, платья испортил!..
Е г о р. Вы мне, может, всю жизнь испортили — тогда как? В суд на отца подавайте, присудят — рассчитаемся. Эвон пшеницы сколько, полсеней, снизу доверху. Вот этим горбом с матерью заработали. Ноне цены не вчерашние, на ваши тряпки хватит! Андрюшке на капрон, Алексею на перлон, Лидке на нейлон, Мишке на аккордеон. Не хватает им, мать, видишь ли, своего жалованья, ну что ты поделаешь с бедными — не хватает. А! Говорить тошно!
А н д р е й. После того, что здесь произошло сейчас, отец, ты потерял всякое наше уважение.
Е г о р. А что мне от твоего уважения? Уважил сегодня…
М и х а и л. Ну что вы, папаня, в сам-то деле…
Е г о р (берет Михаила за грудки). А ты… сучий сын, в узком проулке не попадайся, не разминемся, как щенка придушу, одолею, врешь, не смотри, что седой, что из морщин хучь веревки вей.