Разгневанная Алина Евграфовна уходит в дом, гремит там кастрюлями.
Появляется психиатр У м р и х и н. Он в белом халате.
У м р и х и н (робко останавливается, осматривается). Романтично. Как в цирке. Старая реклама, лохматятся давнишние афиши, но довольно чисто, и видна хозяйская рука. (Стучит в дверь.)
А л и н а (открывает). Ах!
У м р и х и н. Я врач-психиатр. Моя фамилия Умрихин. Здравствуйте.
А л и н а (про себя, тихо). Правда… Значит, правда… (Громко.) Здравствуйте.
У м р и х и н. Простите, пожалуйста, Семен Семенович Выдуваев ваш муж?
А л и н а. Да.
У м р и х и н. Он дома?
А л и н а. Нет.
У м р и х и н. Очень хорошо. Разрешите задать вам несколько вопросов.
А л и н а (в сторону). Надо спасать. (Громко.) Прошу в дом.
У м р и х и н. Ничего, ничего. (Опасливо поглядывает на дверь, ведущую в дом.) Из вашей квартиры один выход?
А л и н а. Да. Вы боитесь? Но мужа нет в доме. И потом, позвольте вас спросить: что все это значит? Кто вас прислал? По какому поводу? По какому праву?
У м р и х и н (с профессиональной ласковостью, как с ребенком). Успокойтесь, ничего страшного. Случай с вашим мужем заинтересовал меня. Я пишу кандидатскую диссертацию на тему «Возникновение психического расстройства в конкретных проявлениях первичных симптомов»…
А л и н а. Кто вам наговорил на моего мужа? Он здоров морально, чист и прозрачен как стеклышко.
У м р и х и н. Однако для меня, психиатра, поведение вашего мужа достаточно красноречиво говорит об отклонении от нормы. Не так давно он, насколько мне известно, не узнал своих друзей но фронту, хотя провел вместе с ними на фронте четыре года.
А л и н а. Не верьте, доктор! Это какие-то авантюристы пришли к нему под видом фронтовых товарищей.
У м р и х и н. Вы уверены в этом?
А л и н а. Абсолютно!
У м р и х и н. Почему же, будучи конюхом, он возомнил себя опытнейшим ветеринарным врачом?
А л и н а. Ах, доктор, он пошутил. Вы не знаете, какой он весельчак. (В сторону, тихо.) Мне бы в руки сейчас Сенин диплом! (Громко.) Иной раз так начнет шутить… (Смотрит в сторону, радостно.) Вот он идет. Сейчас вы убедитесь сами.
У м р и х и н. Нет, нет, мы сделаем иначе. Куда ведет эта дверь?
А л и н а. В курятник.
У м р и х и н. Я оттуда понаблюдаю за ним. Предупреждаю официально: ваш муж не должен знать о моем присутствии. Вы несете ответственность… (Скрывается в курятнике.)
Входит В ы д у в а е в. Он разъярен.
А л и н а (делает движение к нему). Сеня!
В ы д у в а е в. К черту! Нет в отрубях никаких документов. Коза их сожрала. С сеном сожрала.
А л и н а. Сеня, подожди шутить. О чем ты говоришь? Какая коза? Какие отруби? (Мимикой пытается дать ему понять, что в курятнике кто-то есть.)
В ы д у в а е в. Какая же у тебя, Алина, противная физиономия. Двадцать пять лет с тобой прожил, а раньше не замечал. (Яростно.) Как «какие отруби»? Как «какая коза»? Мы же вместе с тобой документы прятали, когда комнату ремонтировали.
А л и н а (искусственно хохочет). Ой, Сенечка, вот послушает нас кто-нибудь со стороны да и подумает, что ты умом рехнулся. Пойдем в дом, там поговорим.
В ы д у в а е в. Никуда я не пойду.
Входит К о ш е ч к и н.
А л и н а (делает к нему движение). Аполлон!..
К о ш е ч к и н (с апломбом). Я в курсе дела, Алина Евграфовна. Ничего страшного не произошло. Поверьте, Семену Семеновичу даже выгоднее оставаться простым конюхом. Очень просто. Чем ближе он будет к лошадям, тем все мы, его клиенты, будем ближе к выигрышам на тотализаторе.
А л и н а. О чем вы? Я не понимаю.
К о ш е ч к и н. Зато это хорошо понимает Семен Семенович.
А л и н а (чтобы сменить тему разговора). Сеня, пойдемте, говорю, в дом. (Кошечкину.) Это вы, вы во всем виноваты. Заманили нас в Бий-Бобруйск, наобещали златые горы…
К о ш е ч к и н. По-моему, вы тоже обещали выдать за меня свою дочь, Татьяну Семеновну.