С о к о л. Эшелоны наши еще не прибыли.
К л и м о в. Что начальник станции говорит?
С о к о л. Или мимо проехали, или… под бомбежку попали.
К л и м о в. Что-о?
С о к о л. Вчера с обеда немцы все железнодорожные станции в радиусе ста километров бомбили. (С надеждой.) Или пешком идут.
К л и м о в. «Или, или»!.. За каким же чертом я посылал тебя, если ничего толком сказать не можешь?
З о я. Товарищ полковник, вас к телефону.
Климов уходит в земляную нишу.
Ч а с о в о й. Тяжело, поди, с таким громом служить, а?
С о к о л. Я этот гром на тихую украинскую ночь не променяю. На том берегу как?
Ч а с о в о й. У самой воды бой идет.
С о к о л. Эх, сейчас бы туда дивизию нашу!
К л и м о в (у телефона). Климов у телефона. Слушаю, товарищ сорок шесть. Нет. Не пришла. Не знаю. (Волнуется.) Есть, товарищ сорок шесть. Ясно. Доложить через двадцать минут. Будет исполнено, товарищ сорок шесть. (Положил трубку, достал портсигар, он — пустой.) Сокол, курить!
Вошел к о м е н д а н т. Следом за ним — х о з я й с т в е н н и к и.
К о м е н д а н т. Товарищ полковник, дивизии вашей еще нет.
С о к о л. Придет.
К о м е н д а н т. Если до рассвета я не подброшу патроны, гранаты, продукты…
С о к о л. Нас это не касается.
Климов ходит взад-вперед, мучительно соображает.
Большая пауза.
К л и м о в (коменданту). Переправляйте боеприпасы!
К о м е н д а н т (кричит). Приступить к погрузке! (Уходит.)
Хозяйственники уходят вслед за комендантом.
С о к о л. Как же так, товарищ полковник, я доставал, верхом на лошади скакал…
К л и м о в. Бери машину, еще раз все дороги на этом берегу обшарь…
Уходит вместе с Соколом.
С двух сторон на сцену вваливаются к р а с н о а р м е й ц ы. Бойцы, присланные с поручениями на левый берег, стремятся проникнуть на паром. У кого из них мешок за плечами, у кого — термос. Другие бойцы цепочкой грузят ящики с боеприпасами.
Г о л о с а.
— Сторонись!
— Дер-жи-й!..
— Эй, глухари! Бабий базар!
— О-ох!
— Тише, о-о, черт!..
Катят пушку.
З а п е в а л а.
В с е.
З а п е в а л а.
В с е.
Удалились.
Ч а с о в о й (бойцу, который особенно настойчиво пытается проскочить на паром). Куда лезешь! В снаряды немец угодит, утонешь, дурья голова!
Б о е ц с г а з е т а м и. Хрен с ней! А приказ не выполнить я не имею права. Газеты свежие везу. (Тихо, словно по секрету.) Тут и про переправу и про часовых написано. На-ко, почитай.
Голос запевалы за сценой:
Все.
Ч а с о в о й (другому бойцу, писарю Гребешкову). Стой! Стой, приказываю!
Г р е б е ш к о в. А ему — можно?
Ч а с о в о й. Газеты он везет. Политическое дело. Или не понимаешь?
Г р е б е ш к о в. А я ордена везу. Моего начальника миной ранило, а я доставить их должен или нет?
Ч а с о в о й (почтительно). Наградные ордена? (Негромко.) А медали есть? Ты приедешь — погляди. Подушкин моя фамилия. Я медалью награжденный. (Громко.) Проходи! (Торжественно.) И это есть лично-политическое дело… (Наседающим бойцам.) Стой! Стой, говорю! Специального назначения посудина. Вооружение доставляет.
Н е с к о л ь к о б о й ц о в катят огромную бочку.
Это еще что такое?
П е р в ы й б о е ц. Али по нежному запаху не чувствуешь? Водка!
Ч а с о в о й. Не могу. Не дозволено.
П е р в ы й б о е ц. Хы! «Теоретик» мне! Наркомом разрешено, а он: «Не дозволено»!
В т о р о й б о е ц. Ребята! Тиш-ше!.. Не расколите!.. Не подвергайте смертельной опасности солдатскую радость.