Впрочем, беспокоиться ему не следовало совершенно. Когда Джадд увидел Ибена, по испуганным выражениям на обоих лицах было даже трудно предположить, кто из двоих больше запаниковал.
— Моя подружка отошла в туалет, — нервничая, сообщил Джадд.
— И сколько же она там еще будет? — как-то даже сочувственно поинтересовался Ибен.
— У женщин этого никак не поймешь. Она всегда жалуется, что у них там большие очереди.
— А я-то подумал, что ты имеешь в виду «сортир» в нашем понимании, — неловко рассмеялся Ибен и добавил, понизив голос: — Ну, я имею в виду исправительное заведение. — Он похлопал Джадда по плечу и сказал: — Мы всегда называли тебя «Господин Смазливчик».
— Да, точно! Ну, видишь ли, как ты то место ни называй, она-то ничего не ведает про то, что я бывал «в клетке». И я бы как раз хотел, чтобы она про это так никогда и не узнала.
Последнюю фразу Джадд произнес почти что угрожающим тоном, что немного покоробило Ибена.
— Это остается нашим с тобой маленьким секретом, — заверил знакомого Ибен. — Я, собственно, тоже пытаюсь жить честной жизнью. Мне попалась замечательная работа, о которой можно только мечтать, но я бы ее никогда не получил, если бы мои хозяева думали, что не могут мне доверять.
Рассказывая о своем теперешнем житье-бытье, Ибен думал, с такой ли готовностью поговорить о самом сокровенном встречаются представители прочих пяти миллионов существующих в природе разновидностей населения, когда вдруг сталкиваются друг с другом на жизненном пути. Конечно, жизнь была бы куда проще, если бы этих разновидностей вообще не существовало и всех интересовало бы одно, если бы все воодушевлялись одним интересом — интересом СБУП. «Слава Богу, уже пятница!» С другой стороны, конечно, быть в сообществе бывших заключенных — это не то же самое, что принадлежать к единой группе пациентов в кабинете коллективной терапии у какого-нибудь психолога. Но бывшие заключенные, как бы то ни было, были действительно объединены некоей общностью — общностью проблем, которых большинство окружающих просто не могли понять.
Ибен прекрасно сознавал, что новая возлюбленная Джадда могла плохо воспринять неожиданное известие о том, что тот побывал в тюрьме и ни разу ей об этом не рассказал. Кстати, попытался вспомнить Ибен, а за что это тогда Джадд сел в тюрьму? С трудом, но это ему удалось.
«Точно, вспомнил! — воскликнул про себя Ибен, наблюдая, как к ним подходит новая возлюбленная Джадда. — Он был вором — специалистом по произведениям искусства».
Джадд поставил свой стакан с пивом на стол.
— Разреши тебе представить. Это — Уиллин. Уиллин, поприветствуй, пожалуйста, Ибена. Мы с ним давние знакомые.
«Какая она симпатичненькая», — констатировал Ибен. Он протянул руку.
— Рад с вами познакомиться.
— Я тоже очень рада, — улыбнулась Уиллин, пожимая руку Ибена. При этом она задержала его руку в своей чуть дольше, чем следовало. У нее были пухлые губы и светлые волосы, веснушек, однако, не было совсем. Ибен решил, что ей около сорока лет от роду. Сам Джадд, как показалось Ибену, совершенно не изменился — такой же симпатяга «Господин Смазливчик» с каштановыми волосами, голубыми глазами, того же роста, что и сам Ибен, на вид — ближе к пятидесяти. Ибен помнил, что Джадд всегда был остер на язык, но при этом одновременно и вполне приятен в общении. «Славная парочка», — подумал Ибен, хотя, как выяснилось, Джадд в отношениях со своей подругой не следовал тому принципу, что честность и откровенность являются лучшей основой для взаимопонимания.
— Так что у тебя теперь за работа, Ибен? — спросил Джадд.
Попивая пиво, Ибен рассказал все. Ему доставило большое удовольствие похвастаться перед знакомыми людьми красивым домом, за который он теперь отвечал. Они расположились в одной из кабинок ресторана, заказали себе обед. Настроение у Ибена было прекрасным, он продолжал хвастаться и даже сообщил о том, что ему предстояло стать гвоздем программы и сыграть Санта Клауса на рождественском празднике в особняке Ивонн и Лестера Грантов предстоящим вечером. Уиллин явно читала сплетни в местных газетах и поэтому оказалась в курсе того, о чем идет речь.
— Эта вечеринка пройдет, значит, в особняке Грантов? — переспросила она, явно пораженная.