— Ты надела не ту блузку.
Полина застыла, вспоминая полупрозрачное безобразие жуткого помидорного цвета, и лифчика к нему не прилагалось. Пришлось соврать:
— Она не подошла по размеру.
Немного помолчали. Мужчина прекрасно знал, что волчица лжёт, и ему это не нравилось до красной пелены перед глазами. Любого другого за подобное уже прибил бы давно. Пора браться за воспитание! Стах отложил столовые приборы и прищурился:
— Кое-чего не хватает.
— Что? — не поняла женщина, вскидывая голову.
— Для цельности образа, так сказать, — Карнеро рывком поднялся и вышел из столовой.
Вернулся быстро. Полина сглотнула, глядя на кожаную полоску в руках оборотня.
— Это же…
— Ошейник, — услужливо подсказал альфа.
— Не надо! Прошу!
Прежде, чем оборотница успела вскочить, её плечо сдавила мужская рука.
— Непослушных собачек водят на поводке.
Стах надел ошейник на упирающуюся женщину, отступил на пару шагов, любуясь, пока та безуспешно пыталась содрать оскорбительный поводок. Оборотень довольно улыбнулся и, задействовав силу альфы, приказал:
— Ползи ко мне! На коленях!
Женщина отрицательно покачала головой, борясь с собственным телом. Волчьи инстинкты требовали подчиниться. И сопротивляться Стаху Карнеро — сильнейшему Чёрному волку — было практически невозможно. Но Полина упиралась, вцепившись побелевшими пальцами в столешницу, по вискам скатились капельки пота. Мужчина прищурился:
— Ко мне, я сказал!
Она качала головой, не в силах сказать и слова. Из прокушенной губы текла тонкая струйка крови. Стах недобро усмехнулся, в голосе зазвучали интонации, которые до этого оборотница никогда не слышала:
— Я — твой альфа, ты кровь от крови моей, я приказываю тебе. Ползи!
Остатки воли, сознания таяли, словно снег. Оставались голые инстинкты и тупая боль в висках. Женщина сползла на пол, дышала тяжело, хрипло и чётко понимала, что как только она сделает то, что хочет альфа, — всё будет хорошо. И волчица поползла. Беспомощно скребя пальцами по гладкому паркетному полу, она медленно, но неотвратимо приближаясь к оборотню. Стах присел на свой стул и с толикой торжества наблюдал за терзаниями оборотницы. Дождался, когда она ткнулась лбом в его колени.
— А теперь поцелуй меня.
Полина, опираясь на дрожащие руки, поднялась, прижалась сухими губами к его рту. Ладони Стаха скользнули по полуобнажённой спине, вжимая женщину в себя. Перехватил инициативу, сам стал целовать мягкий рот, ещё сохранивший привкус крови. Но скоро откинулся назад на спинку стула, разочарованно рявкнув:
— Не то! Ох, как же я жду твоей течки! Когда ты сама приползёшь ко мне, без приказа, и вылижешь меня своим язычком. А я взамен исполню все твои сокровенные желания.
— Удавись! — глотая обидные слёзы поражения, прошипела оборотница.
После этого волчица стала откровенно избегать встреч с альфой. А Стаха это только веселило. Оборотень всегда точно знал, где она, и часто являлся без приглашения в её комнату. Против воли целовал, смеясь, слушал сдавленную брань и, удобно развалившись на кровати, рассказывал новости. В очередной такой приход Полина взвилась:
— От тебя несёт очередной бабой! Даже не волчицей! Хоть бы душ принял!
А альфа оживился:
— Ты по запаху отличила человека от оборотня? Молодец!
Женщина глянула на него как на безнадёжного идиота или «идиёта», как любил говорить сам Карнеро.
— Ты ещё скажи, что опять попробуешь кого-нибудь, и я тут в «Поле чудес» играть с тобой буду.
— Что за «Поле чудес»?
— Неважно, — отмахнулась волчица. — Не приходи ко мне после своих шлюх!
— А то что? — Стах вскинул бровь — и Полина моментально сдулась, вспомнив, что говорит с альфой.
— Это мерзко!
— А может, запах чужого секса будит твои собственные желания, а? — усмехнулся оборотень. — Давай я в следующий раз позову тебя посмотреть?! Вдруг ты захочешь присоединиться?
— Ни за что!
Стах довольно засмеялся, любуясь возмущённой мордашкой опекаемой.
…Ян Грис звонил каждый день, но Полина ничего не говорила о выходках Карнеро. Мир между стаями и так висел на волоске, не хватало ещё стать причиной очередной волчьей бойни! Но Грис догадывался, что женщина не в восторге от пребывания у Чёрных, внутренне ликовал, а вслух ободрял:
— Полмесяца осталось. Потерпи!
Однажды вечером Полина гуляла по саду. Она любила слушать хруст старой почерневшей листвы под ногами. Это умиротворяло и позволяло сбросить напряжение от постоянных домогательств Карнеро. В самой глубине, у задней калитки, женщина услышала голоса. Баритон Стаха узнала сразу, а второй был еле слышен. Она вынырнула из-за ветвистого куста и увидела альфу вместе с очередной подстилкой, судя по всему. Волчица ехидно улыбнулась: