«Боишься? Правильно делаешь!»
И прыгнул на волчицу. Полина догадалась, что он хочет сделать — ударить лапой по голове, излюбленный приём сильных волков. Так любил делать Никон Жалев. Как же сейчас пригодился тот опыт! Волчица извернулась и вцепилась в рыжую конечность. Крив махнул лапой, пытаясь избавиться от острых клыков, — и оборотница оказалась у него на спине. Всё, попался! Рыжий резко дёрнулся, пытаясь сбросить сучку. Но та, словно пиявка присосалась, вцепившись когтями в бока и раздирая шкуру. Крив взвыл, падая навзничь, чтобы придавить своим весом мелкую волчицу. От удара в глазах у Полины потемнело, но она впилась клыками в шею противника. Кровь кипела, адреналин зашкаливал. По морде текло что-то тёплое, попадая в горло и нос. Крив вырвался. Когда волк повернулся, оборотница не узнала его. Ничего разумного в глазах. Только смерть! Её смерть!
Несмотря на рану, оборотень, ослеплённый яростью, бросился на волчицу. Боль обожгла плечо. Взвизгнув, Полина цапнула в ответ, целя в рваное месиво из шерсти, крови и мяса. Попала! Ибо Крив дико взвыл, а волчица продолжала раздирать его горло. Ударом сильной лапы её придавило к земле. Вид развороченной раны и хлеставшей крови дал робкую надежду, что волчица сможет победить. Противник медленно, но верно слабел! Но красные глаза полыхали такой ненавистью, что Полина сжалась. Однако Крив больше не повёлся на образ худенькой, слабенькой самочки. Оборотница видела, как приближается оскаленная морда, рванулась прочь, царапая снег лапами. И тут же сильнейший удар по спине — острая, невыносимая боль прокатилась по телу, словно электрический разряд. Аж слёзы из глаз брызнули! Волчица жалобно взвыла и с опаской обернулась. Но качался уже и людоед, потеряв много крови. Превозмогая боль, они бросились друг на друга одновременно, рыча, кусая, разрывая когтями шкуру… Чёрная волчица теряла ощущение реальности. Только бы добраться до тёплой живой плоти, грызть, рвать… рвать… рвать…
«…Полина, Полечка, дыши, только дыши!»
— Сварн?
«Слава Первородному!!! Очнулась!» — серебристо-серый волк облегчённо взвыл, запрокинув морду к небу.
— Где Родик?
— Здесь я, — Родик в человеческом облике присел рядом. — Очухалась?
— Да.
— Молодца! Полежи немного, пока регенерация идёт. А мы тут немного приберёмся.
— Мы победили?
— Победили-победили. Лежи…
Полина не слышала, провалившись в очередное забытьё.
Очнулась волчица в замке, в своей комнате. Ансур Шеремет присел рядом:
— Ну, привет, победительница людоедов!
— Бета?
— В городе только и разговоров про Чёрную волчицу, загрызшую Тёмного.
— Я убила Крива?
— Да, он сдох через пару минут после того, как ты вырубилась.
— Откуда знаешь?
— Слушал, как Сварн и Родик докладывают альфе.
Полина замолчала, анализирую собственные ощущения: она убила… Было мерзковато, грязно — и всё. Когда-то ей пришлось разбирать зарубленную курицу, ковыряться во внутренностях липкими от крови руками. Вот сейчас было похожее ощущение. Господи, что с ней стало? Она убийца, и даже плакать не хочется! Только усталость. Крива не было жалко. Ну вот даже ни капельки! В конце концов, эта сволочь людей жрала. Может быть, даже детей, ведь им точно не убежать от взрослого оборотня.
А вечером к ней зашёл Рейнгольд Виттур, бледнее обычного, с двумя глубокими морщинками между бровей. Понятное дело, переживал и за ребят, и за неё, ведь за опекаемую он отвечает перед Советом. Женщина улыбнулась, приподнимаясь:
— Альфа?
— Лежи, — велел тот. — Ансур сказал: у тебя серьёзно повреждена спина.
Оборотница послушно откинулась на подушку. Мужчина глянул на перебинтованное плечо, от беты знал, что рана глубокая, но уже заживает. А вот спина, едва не переломанная людоедом, тревожила. Есть травмы, не подвластные даже регенерации.
— Уже почти не болит, — заверила Полина и заговорила о том, что волновало её уже не один час. — Альфа, как быть с моей охотой? Тёмные помешали мне…
Рейнгольд понимающе кивнул:
— Я считаю твою охоту весьма успешной. Вы убили четырёх Темных. Одного — ты лично. Это большой успех, — мужчина прошёлся по комнатушке, задумчиво глядя под ноги. Потом спросил: — Было страшно?
Волчица немного помолчала, собираясь с мыслями:
— Вначале. Потом думала только о том, как увернуться от ударов, как ударить самой!