Часов в одиннадцать вечера, когда народ во дворе рассосался: малышню с горки, понятное дело, ещё засветло по домам растащили, но те, что постарше, подрастающее поколение, тусовались долго, всё рэп свой долбёжный крутили, пока колонка не разрядилась, толклись во дворе. Потом и эти разбрелись, случайные прохожие у нас не ходят, двор не проходной, соседи по койкам давно, тишина. Идеальное время, никто не помешает.
Предполагаю, многие догадываются, откуда каждой зимой под праздники во дворе появляется новая скульптура из трёх снежных шаров в моей шапке с шарфом, но в лицо пока никто не смеялся. Думаю, со стороны, действительно смешно, что тётка под тридцать лет, увлечённо занимается художественной лепкой из снега в гордом одиночестве. Если бы это была мамашка с ребёнком или воспитательница в детсаду, то всё логично. А тут великовозрастная девочка нашлась, в детство впала. Меня и так-то, сказочницей величают с лёгкой руки бабы Нюры.
И, что с того, что я — автор детских книжек! Да, сказок! Разве это плохо, когда детишки сказки читают? Тем более, в моих добро всегда побеждает зло! Василисы и Алёнушки всегда умницы — красавицы, а Иванушки — богатыри сильные и добрые! Вот бы в жизни такие водились! И сказки не понадобились бы тогда! Сама жизнь стала бы сказкой! А тут, всё больше Бармалеи какие-то, да Змеи Горынычи, или зайчики пугливые, которым кажется, что они — ух, богатыри, а на поверку, чуть что, сразу в норку…
Так что, пишу сказки и живу так, как могу. Вот пойду слеплю себе снеговика, как дед с бабкой слепили Снегурочку, не сумею, что ли?..
Сразу всё с собой припасла: несколько пар варежек по карманам, пока комки катаю, все задействую, чтобы руки не морозить. Морковку поровнее и шапку с шарфом. У меня этого добра полно. Ясное дело, что бомжи снимут или ребятня применит куда-нибудь, но дар снеговику надо преподнести по всем правилам, а иначе, желания не исполняются!
Глава 2
Так вот, собралась, всё в пакет сложила и во двор на дело. Пока катала комки, рассказывала своему, ещё недоснеговику о желаниях. Главное из них — хочу чуда! Жениха уже больше не прошу, так и сказала,
— С любовью, вопрос с повестки дня снят. Мне хватило прошлогоднего подарочка, который вынес из квартиры всё самое ценное, пока я в издательство ездила, хотя особо и нечего было. А уж, какого принца из себя строил! Познакомились на день Святого Валентина, романтично, жуть! Месяц в дифирамбах купалась, пока оплошность не допустила, оставив одного в квартире, доверилась дура!
Так что, сам думай, холодненький мой, кругленький, красноносенький мой, каким чудом меня удивить в этом…
— Кхм… — слышу сзади, дёргаюсь невольно, — у тебя кофе сбежало.
— Сбежал, вообще-то, — поправляю ошарашенно, потеряв мысль, так как гость, подпирая косяк, наблюдает за мной смеющимися абсолютно трезвыми глазами, — кофе мужского рода… — и опять упустила! Вот, как так? Стояла над ним и прозевала!
— А теперь без разницы, — продолжает, как ни в чём не бывало, — всё равно, пить нечего.
Я с опозданием хватаюсь за горячую ручку, обжигаюсь, всё-таки, снимаю с помощью полотенца. Начинаю вытирать лужу на плите, лишь бы не смотреть на него, а в глазах: голый наглый натурщик.
Натурщик точно, по-другому не назвать — идеален. Мускулы прокачаны так, что можно атлас анатомический с него рисовать, фигура ладная, а лицо опасное, хотя и привлекает чем-то. Но дело не в лице, из всей одежды на натурщике лишь мой шарф, обмотанный на манер набедренной повязки, практичное применение, ничего не скажешь!
Надо, что-то делать! Не прятаться же вот так, типа не смотрю, значит, и нет его. Тут он стоит, рядышком, позирует зараза, и не стыдно нисколько! Поправляю очки, собираюсь с духом,
— А, Вы кто, вообще-то? — гляжу в упор, чего бы мне это ни стоило.
— Снеговик, — отвечает, не моргнув глазом! Нормально?!
— Ктооо?
— Снеговик, говорю! Ты вчера сама меня слепила во дворе, помнишь? — какой-то нелепый розыгрыш!
— Гражданин, Вы — псих?! — терпеть не могу розыгрыши, — или нас снимает скрытая камера?
— Интересно, где же я её спрятал? — хмыкает самозванец, — может, поищем? — и начинает медленно разматывать повязку! Благо, шарф длинный, ниток я на него, помнится, не пожалела.
— Не надо, пожалуйста! — взвизгиваю, хотела быть сдержанной и суровой, но голос предательски дал петуха в самый неподходящий момент, — шарф не снимайте!
— Как скажешь, — вальяжно отвечает, возвращая бахрому на своё место.