— Присаживайся, — кивнула сестра Никиты на боковой диванчик. — Знаешь, я хотела бы рассказать тебе кое-что о моем брате, но сначала хочу узнать: могу я рассчитывать на твою искренность?
— Да, — кивнула я.
— Хорошо. — Карина немного расслабилась. — Скажи: у тебя есть молодой человек? Ты встречаешься с кем-то?
— Нет…
— Тогда почему ты сейчас пыталась уйти вот так — втихомолку? Тебе не нравится Никита?
— Очень нравится! — я даже всплеснула руками, удивленная таким вопросом. Потом вспомнила истинные причины своего решения, и потухла: — Он добрый, пожалел меня вчера, выручил. Я этого никогда не забуду! Но кто — он, и кто — я?
— И кто же он? — собеседница взглянула на меня скептически, словно преподаватель на нерадивую студентку.
— Бизнесмен, владелец крупного рекламного агентства, известная личность, — начала перечислять я.
— Понятно, — Карина почесала переносицу, оглянулась на плиту и торопливо подхватила джезву с закипающим кофе. — А что-то еще ты в нем разглядела?
Я без труда поняла, о чем спрашивает меня сестра Брагина. Только вот отвечать на такой личный вопрос было очень неловко.
— Ну же? — поторопила меня она.
И я решилась:
— Карина, не пытайте меня! Да, мне очень понравился ваш брат как мужчина. Внешне. По характеру. То, как он смеется, как … целуется, — договорила совсем тихо. Потом добавила: — Но это ничего не значит! Он не обязан и дальше возиться со мной. У него своих забот хватает. И девушек, наверное, тоже!
— А ты, значит, не хочешь стоять в очереди? — хмыкнула Карина.
— Не хочу, — призналась я неохотно. — И не буду!
— Не будешь, не будешь, — успокаивающе улыбнулась моя собеседница. — Потому что никакой очереди нет. Кит… Никита, то есть, последнее время не подпускает к себе девушек слишком близко. Не заводит отношений — даже временных, недолгих.
— Но почему?
— Хотела бы я знать… — Карина поставила передо мной чашку с кофе. — Сахар и сливки добавляй по вкусу.
Я принялась заправлять напиток, а сестра Брагина вернулась к рассказу:
— Никита, наверное, убьет меня, если узнает об этом разговоре. Но ты — первая девушка за много лет, которая заставила его глаза сиять. Ты показалась мне честной и какой-то правильной, Кира. Не в том смысле, что ведешь себя так, как ждут от тебя другие. Есть в тебе душевная теплота, хоть ты и Снегурочка. Не зря же мой сын согласился, чтобы ты его спать укладывала. Дети — они все чувствуют: кто притворяется, а кто по-настоящему с любовью к ним…
Мне стало неловко от всех этих похвал. Вновь захотелось сбежать, хотя бы в ванную, чтобы намочить ладони холодной водой и прижать их к горящим щекам.
— Вот и смущаешься ты по-настоящему, не для вида, — хмыкнула Карина. — Ладно. Слушай.
Я кивнула, давая знать, что вся во внимании.
— Думаю, ты понимаешь, что брат мой не всегда был богатым и успешным владельцем рекламного агентства. Он, кстати, закончил тот же гуманитарный университет, в котором ты учишься, только он выбрал факультет рекламы и маркетинга. И был влюблен в свою однокурсницу. Встречался с ней долго. Ни со мной, ни с родителями по этому поводу не откровенничал, но я все равно видела, что у него все серьезно было.
— А у нее? — не выдержала, поинтересовалась я.
— А у нее, видимо, нет. Потому что однажды она уехала куда-то на зимние каникулы, не сказав Никите ни слова. А вернулась замужней дамой. Женой старшекурсника, сыночка одного из помощников мэра нашего города.
— Вот же!.. — я не нашла цензурных слов, чтобы выразить свое отношение к предательнице.
— Угу. Оно самое, — мрачно согласилась Карина. — Кит тогда чуть было учебу не бросил. Хорошо, что девица вскоре забеременела и в конце семестра ушла в академический отпуск. Хоть перестала Никите глаза мозолить…
— И после этого Никита Алексеевич замкнулся? — решила уточнить я.
— Не сразу. Пару лет он вроде бы ни с кем вообще не встречался. Потом оттаял немного. А в двадцать четыре познакомился уже не со студенткой, с выпускницей того же факультета. Он к профессору за консультацией обратился — как раз свое агентство открывал. Кредитов набрал, чуть не за любые заказы брался, ночами не спал, чтобы все успеть. А девушка та, Марина, как раз в магистратуру поступила. Два года училась и два года брату моему голову морочила. А потом сдала экзамен и уехала за границу. Молча. Без объяснений. Просто пропала. Потом уже Никите СМС прислала из Барселоны: прости, друг, я выбрала карьеру. Нам с тобой не по пути.
Карина вздохнула, отошла к окну, ссутулилась. У меня даже в груди закололо — такой подавленной она выглядела. Я искала какие-то слова утешения, и не находила. Разве тут словами поможешь?
Сестра Брагина снова заговорила, хотя ко мне так и не обернулась:
— Когда я увидела, как ты к двери крадешься — разозлилась настолько, что стукнуть тебя захотелось. Объясни мне, Кира, неужели мой брат не заслуживает уважения? Не достоин того, чтобы сказать ему прямо, не кривя душой: извини, у нас с тобой ничего не получится, прощай?
— Достоин, — выдавила я. — Просто… не хотелось никого будить.
— Угу. Я так и поняла, — Карина усмехнулась криво. Побаюкала в ладонях чашку с остывающим кофе. — В общем, Кира. Хочешь уйти — уходи. Но только не так — молча, не прощаясь. А еще лучше, если Никита тебе в самом деле нравится — дай ему шанс. Ему и себе.
— Спасибо, что остановила меня, Карина, — я опустила чашку на блюдце, отодвинула табурет, встала. — И за то, что доверила мне этот секрет — тоже спасибо.
Я посмотрела на склоненную голову женщины, вздохнула и вышла.
10. Препарация чувств
1 января 2019 г
Никита
Обычно бессонницей я не страдал, но в новогоднюю ночь так и не уснул. Лежал, прислушивался к звукам в квартире и за окном, думал о Снегурочке, которую хитрая сестренка уложила спать в другой комнате. Мучился от противоположных желаний. Хотелось пойти к Кире, улечься рядом с ней, прижать к себе ее восхитительно маленькое изящное тело, зацеловать пахнущие малиной губы. И одновременно хотелось показать девчонке, что я — настоящий джентльмен, что готов потерпеть и подождать, сколько понадобится, потому что ее чувства и желания для меня так же важны, как мои собственные.
Пару раз я не выдерживал: вставал, пробирался тайком через темный коридор, заглядывал в гостевую спальню, чтобы убедиться: она здесь. Она спит — тихо и безмятежно. Убеждался и возвращался в гостиную, на огромный кожаный диван, который приятно холодил через простыни мое разгоряченное тело.
…Это в двадцать лет желания застилают разум, лишают самообладания, превращают молодого мужчину в озабоченного самца, способного думать только об одном. Когда тебе двадцать — ты ходячая тестостероновая бомба, и тебе почти все равно, где и с кем взрываться. Конечно, здорово, если рядом окажется та самая девчонка, от которой прёт, от одного взгляда на которую у тебя встает и становятся тесными любые штаны. Если нет — сойдет любая более-менее симпатичная и доступная чикса.
Если же на твои ухаживания ответила та, которая нравится — накрывает эйфория. Срывает крышу. Ты превращаешься в счастливого безумца, способного шагать по облакам, глотать огонь, доставать с неба звезды. И тебе кажется: вот эта безумная страсть — она и есть любовь. Настоящая, всамделишная. Только правда в том, что в этой любви ты слеп и эгоистичен. Главное для тебя — секс, а остальные отношения кажутся второстепенными.