Да уж. Пожалуй, актер из него получился бы такой же гениальный, как и певец.
— Расслабься, — шепчет он. — Я тебя не обижу. Можешь мне доверять.
Я растерянно покусываю губы, ощущая его руки на своем теле каждой своей клеточкой. Такие сильные…
Зачем он это мне говорит? Всë равно никто из посторонних ничего сейчас не слышит. Ребята уже начали репетицию новой мелодии, и за музыкой теряются любые голоса.
— Я не очень хорошо танцую… — признаюсь тихо.
— Тогда просто не думай об этом, — советует Морозов. — А главное — не сопротивляйся направлению инерции, которую я задаю.
И без предупреждения внезапно приподнимает меня. Я только ахнуть успеваю, а тело уже воздушно летит по кругу, совершая полный оборот вокруг неожиданного партнера.
Никогда в жизни не танцевала ничего подобного. Под звуки романтического инди-рока Морозов управляет мной, словно податливой куклой… опять поднимает и опускает… заставляет прогибаться в спине на грани падения — и снова побуждает выпрямляться, как в довольно эксцентричной версии сумасбродного танго.
От таких энергичных перемещений у меня всë лицо горит, да и дыхание сбилось… а боссу — хоть бы хны! Только дышит глубже обычного, но с такой четкой и непринужденной легкостью, как будто это для него обычная, давным-давно отработанная разминка.
— Уф-ф… Матвей! Может, уже хватит? — выдыхаю я на очередном головокружительном полете.
— Не отвлекайся, нас снимают. Но темп немного сбавим, ладно, — он вдруг подхватывает меня за талию и поднимает высоко вверх… а затем позволяет мне медленно скользнуть вниз по его телу, пристально и смущающе интимно глядя в глаза.
Когда наши взгляды оказываются примерно на одном уровне, меня посещает дико яркое ощущение, будто Морозов хочет поцеловать меня…
Но ничего подобного так и не происходит. Наверное, почудилось.
Когда музыка медленно затихает, растягивая заключительное соло электрогитары, громко хлопает дверь. Этот звук кажется шумом из какой-то далекой Вселенной, но я будто просыпаюсь от дивного сна. И пугливо вырываюсь из плена настойчивых синих глаз своего босса.
— Марина!
По музыкальной студии шествует злющий Волчарин. Печатает шаги почти по-армейски, прожигая улыбающуюся Заю и удивленного клавишника ревнивым взглядом исподлобья.
— Наконец-то ты освободился! — моментально закутывается она в накидку по самое горло и лукаво сообщает: — А Мрак показал, как он играет на синтезаторе. Очень круто!
— Вот как, — Волчарин придавливает тяжелым взглядом симпатичного брюнета. — У него и другие таланты есть. Например, круто портить себе жизнь, красуясь перед чужими девочками.
— Макс, — морщится тот. — Ну чего ты завелся? Понял, принял, не претендую. Мир?
Дальнейший их разговор я не слышу, поскольку к Морозову протискивается через толпу его лечащий врач.
— Матвей, тут девица та с запястьем не пробегала? — озабоченно спрашивает он. — Я ее травмы обработал, потом отлучился буквально на минуту, руки помыть… а она куда-то исчезла.
Морозов пожимает плечами.
— Может, домой поехала?
— В том-то и дело, что я тогда заметил бы, как кто-то в фойе нарисовался. Но она не проходила там вообще.
— Могла через запасной вход выйти. Хотя странно, конечно… ей бы в травмпункт по-хорошему. Она ничего тебе о своих планах не сказала?
— Только жаловалась на самочувствие и собиралась спокойно полежать. А потом как сквозь землю провалилась.
Глава 9. Полотенчико босса
Гостевая спальня, в которой я теперь обитаю, весьма впечатляет благородно-дорогостоящей отделкой… но еще больше — своими щедрыми размерами.
Никогда в жизни у меня не было даже не то, чтобы такой просторной, а вообще, просто личной комнаты!
Сколько себя помню, вечно приходилось тесниться всей семьей в нашем поселковом доме. Спальня там была всего одна, и я обычно ложилась спать в маленьком проходном зале на продавленном узком диване. А утром вынужденно просыпалась раньше времени из-за того, что члены моей семьи бродили рядом и чем-нибудь шумели, осуществляя насущно-домашние или гигиенические дела. Иногда даже посреди ночи, потому что в туалет можно было пройти только через зал.
А уж про набитую студентами общагу с очередями в душевую и назойливо-общительными соседками по комнате и говорить нечего…
Так что теперь я искренне наслаждаюсь восхитительно абсолютным и таким драгоценным уединением. Как же это классно — иметь возможность побыть одной, да еще и в таком комфорте!