То ли случайно, то ли специально, но его теплые губы задевают мочку уха. На это прикосновение мое тело реагирует тихим трепетом, а приятный аромат его лосьона для бритья, который я взволнованно вдыхаю, только усиливает эффект.
О-ох, только не играй со мной по-настоящему, Морозов. Это слишком нечестная игра.
Он будто мысли читает.
Отстраняется, поправляет живой цветок в моей косичке и, как ни в чем ни бывало, предлагает:
— Беги переоденься.
Главный офис корпорации «Сэвэн» впечатляет уже одним своим расположением. Это огромный пентхаус и все три этажа ниже него в новой высотке делового центра. Превосходный вид на муравьиную суету города обеспечивают прозрачные стены из непробиваемого стекла.
Страшно даже представить, в какую сумму обходится одна лишь аренда всего этого великолепия!
Я с интересом глазею по сторонам, топая вслед за своим боссом, и чувствую, как случайные встречные сотрудники украдкой провожают нас взглядами.
Сам пентхаус, очевидно, служит нуждам исключительно руководящей верхушки и своим интерьером с многочисленными зонами отдыха в духе «мозгового штурма» немного напоминает офис монстров всемирных интернет-корпораций с их настенными головоломками, спортивными матами и креативными уголками для размышлений и расслабления.
— Подожди здесь, — кивает Морозов на мягкое кресло-трансформер, когда мы оказываемся в одном из таких уголков прямо напротив приемной генерального директора. — Батянин сейчас подъедет, а мне надо созвонимся насчет результата анализов той дряни.
— Хорошо.
Я с удовольствием устраиваюсь поудобнее и всë свое внимание посвящаю столику с шахматами по правую руку от кресла. Кто-то тут играл партию и забросил почти в самом начале, едва сдвинув несколько пешек. Шахматные фигурки тут хоть и классические, но выполнены из какого-то дорогого материала. Не для простых смертных то есть.
Протягиваю руку, чтобы взять ферзя и рассмотреть поближе.
— Не трогать! — недовольно шипит кто-то. — Как вы сюда попали? Кто такая? Это административный этаж, девушка, посторонним вход воспрещен!
Я аж вздрагиваю от неожиданности.
Одно неловкое движение — и ферзь летит со стола, сбитый моей рукой, словно кегля. Однако напугавший меня сотрудник — какой-то тщедушный юнец с едва пробившимися усами и лохматой, как у хоббита, копной волос, — пулей бросается на пол и перехватывает блестящую фигурку за секунду до столкновения с офисным паркетом.
— Успе… ло! — прерывисто выдыхает он, как-то странно выражаясь о себе в среднем роде. Успело… Ну, ладно, может, оговорился.
— Извините, это случайно, — неловко говорю ему, протягивая руку, чтобы помочь встать.
Но неприветливый лохматый парнишка только бросает на меня исподлобья злющий взгляд. Он вскакивает с пола сам, наспех отряхивая джинсы и мрачно-бордовую рубаху. Одежда на его субтильной фигуре смотрится мешковато и несуразно.
— Вы вообще в курсе, что это очень старая и хрупкая ручная работа? — продолжает шипеть он. — Семейная реликвия! И к вашему сведению, Андрей Борисович разрешает прикасаться к своим шахматам только постоянным партнерам по игре!
Его высокий голос, слишком тонкий для половозрелого взрослого парня, вызывает у меня серьезный когнитивный диссонанс. Но затем на память приходит воспоминание об историческом французском романе с евнухом.
Как-то одиноким осенним вечером я взяла на время потрепанный томик у нашей пожилой комендантши в общаге. О том, как знаменитую красотку-маркизу схватил в плен кастрированный с детства слуга грозного султана, когда она металась по всему Средиземноморью в поисках пропавшего мужа. Именно таким тонким и мелодичным голос евнуха я и представляла по описанию, когда читала книгу…
Так что задумываться о проблеме немужественного тембра этого сердитого парнишки с раритетными шахматами мне как-то резко расхотелось. Мало ли, вдруг ему в детстве что-нибудь прищемили. Вот он — или оно… — и ненавидит теперь всех вокруг.
— Я была не в курсе, — охотно соглашаюсь с его претензией. — Повезло, что вы оказались рядом и спасли семейную реликвию Андрея Борисовича. Уверена, если он узнает об этом, то оценит по…
— Ну уж нет! — обрывает меня парнишка и, лихорадочно оглядевшись, быстро ставит фигурку на место. — Как-нибудь без этого обойдусь.
Я с любопытством разглядываю его.