— Зачем? — непонимающе моргаю.
— За костюмом и снаряжением, конечно. У меня-то своя экипировка уже есть — чуть великовата после больницы, но для катания на лыжах это некритично. А у тебя ничего нет. Но ты же не думаешь, что я позволю своей… — он слегка усмехается и подчеркивает: — … любимой девушке кататься в обычной легкой куртке и обуви?
Мысль о том, сколько может стоить полный комплект горнолыжного снаряжения, слегка напрягает меня.
— А обязательно покупать? — натянуто уточняю я. — Наверняка тут есть прокат…
— Я предпочитаю пользоваться вещами эксклюзивно и единолично, — равнодушно отметает предложение Морозов. — Нет смысла ущемлять себя в комфорте и качестве, когда ресурсы позволяют. Тем более, если речь идет об индивидуальном снаряжении для особых условий. Свою геолокацию сейчас скину. И жду тебя через пять минут.
Ресторан я покидаю с чувством облегчённого смирения… и четким ощущением чьего-то сверлящего взгляда в районе лопаток.
Горнолыжная экипировка, в которую меня облачают под ненавязчивым контролем босса, оказывается гораздо легче и приятней, чем я предполагала. Все эти слои — термобелье на все тело, второй флисовый слой одежды и теплый костюм из мембранной ткани с капюшоном, — только кажутся объемными капустными слоями, а на деле совсем не отягощают. Наверное, даже лыжная маска и ботинки весят куда больше.
Правда, итоговая сумасшедшая сумма всего этого добра подвергает меня в оцепенение. Да чего уж там — я аж дар речи теряю напрочь. В жизни бы не подумала, что кто-то в своем уме станет выкидывать такую прорву денег ради зимней куртки со штанами. Пусть и с какими-то там спортивными особенностями.
Стою с приоткрытым ртом и смотрю на Морозова, который абсолютно спокойно оплачивает устрашающе дорогой счет золоченой банковской картой.
Он слегка усмехается, безошибочно расшифровав значение моего потрясенного взгляда.
— Не бери в голову, Ника. Считай эти вещи необходимым реквизитом для нашего плодотворного сотрудничества. И прими, как должное, что ты достойна гораздо большего.
— Это сложно, — искренне сообщаю я. — За такие деньги можно весь гардероб сменить. Причем даже не один…
Тихое треньканье какого-то уведомления прерывает этот неловкий разговор о финансах, и Морозов бросает быстрый взгляд на экран своего мобильника.
— Поспешим. Сейчас работает только зеленая трасса, так что желающих попасть на неë будет много. Тебе надо поработать над навыками и освоить горные лыжи. Кстати, как у тебя с обычными обстоят дела?
— Ужасно. Я катаюсь на них примерно так же хорошо, как корова на льду.
Он приподнимает брови, явно позабавленный моим ответом.
— Тогда тебе повезло, что не надо тратить время на поиски опытного инструктора.
Вознесение на кресельном подъемнике в гору запоминается мне надолго. Хоть я никогда и не страдала серьезной боязнью высоты, но всë-таки не привыкла перемещаться таким образом. И при каждом взгляде вниз на проплывающие под ногами рельефные сугробы сердце то и дело устремляется в пятки.
— Не бойся, — раздается успокаивающе низкий голос Морозова рядом. — Эти подъемники очень надежны. Если с ними и бывают неполадки, то максимум, что нам грозит — внезапная остановка. Или падение в сугроб. Но как и с самолетами, такое случается очень редко.
Последняя «обнадеживающая» фраза мигом воскрешает в моей памяти целую вереницу фильмов-катастроф про внезапные крушения транспорта на огромной высоте. Волей-неволей даже холодные мурашки страха по спине пробегают.
В итоге я бросаю на Морозова напряженный взгляд, а затем иронически качаю головой.
— А ты умеешь успокаивать…
Из-за объявленной лавиноопасности на других, более сложных маршрутах наша единственная рабочая трасса выглядит очень оживленной. Новички чередуются с опытными лыжниками, которые объезжают первых со страдальческим смирением и явно сдерживаются усилием воли от соблазна развить максимальную скорость. Из динамиков на высоких столбах играет бодрая фоновая музыка, а солнце подсвечивает за ограждениями прекрасный белый снег серебром.
Морозов ставит меня на лыжи и только-только приступает к инструктажу, как вдруг его отвлекает телефонный звонок.
— Это Батянин, — сообщает мне. — Подожди пять минут и никуда не дергайся. Я скоро вернусь. — Он отходит в сторону ограды. — Да, Андрей..?
Оставшись в одиночестве, я чувствую себя очень неуверенно. Смотрю с восхищенным испугом, как другие лыжники плавными виражами скользят вниз и понимаю, что до такого умения мне еще ох как далеко. Как они так умудряются делать, не понимаю. Мне вот даже просто стоять на лыжах почему-то страшновато!