— Ну ладно. И что мне надо делать?
— Посмотри туда, — Морозов кивает на темнеющий склон. — Только забудь о том, что нам грозит какая-то опасность в принципе. Представь, что ты ребёнок… — он наклоняется ниже к моему уху и волнующе понижает свой волшебный голос до бархатно-низкого гудения. — И добрый дед Мороз тебе прямо сейчас обещает…
По моей спине пробегает горячая волна мурашек от этих многообещающих интонаций. Господи, и как это у него получается? Так легко и просто погрузить меня в сказку…
Золотой голос Морозного клана, ты такой волшебник!
И как же я тебя люблю…
— Обещает… что? — завороженно лепечу я, глядя на белый-белый снег, который вдруг перестал меня приводить в отчаяние своим количеством.
Морозов наклоняется ещё ниже, касаясь моей щеки губами, и шепчет, словно обращаясь к маленькой девочке:
— Если ты будешь смелой и победишь этот снег, то твоя мечта исполнится. Сто процентов, без вариантов. Даю слово. Ты готова?..
Мурашки всей своей горячей толпой нахально и энергично устремляются со спины куда-то в низ живота. И там становится горячо-горячо.
— Готова… — выдыхаю я.
— Супер, — он решительно отстраняется, рывком застегивает молнию на мне до самого верха и разворачивает лицом к бескрайним горным сумеркам. — Тогда на старт… внимание… и-и…
— Подожди! — импульсивно оглядываюсь я, вдруг вспомнив, что он сам остался без этой своей смешной иррациональной мотивации. — А какая мечта у тебя? Ты же ничего не сказал.
Его красивые темные брови иронично приподнимаются.
— Я думал, это уже и так понятно. Я всегда хотел заполучить свою собственную Музу. Так что… считай, что я хочу тебя, — огорошивает он своей прямотой и, с улыбкой глядя мне в глаза, гораздо тише добавляет: — Моя Снегурочка…
Глава 29. Убежище в снегу
Брести в глубоком снегу по самые бёдра, словно в вязком болоте, посреди зимнего леса в горах и притворяться, что ты просто играешь с детским азартом в весёлую игру «Победи снег и получи исполнение желания» — то ещё извращение! Вечерняя темнота уже сгустилась так плотно, что дальше четырех-пяти метров вперёд уже ничего толком не разглядеть.
Одно хорошо — пока мы усердно пробираемся по горному склону через тяжёлую массу нетронутого снега, на какое-то время становится даже жарко от больших физических усилий.
Но в этой разгорячённости таится и опасность.
Стоит хоть немного сбавить темп, как начинаешь замерзать вдвое быстрее и сильнее. А тонкая плёнка потной испарины на коже превращается по ощущениям в самую настоящую ледяную корку.
Увы, Морозову приходится гораздо тяжелее.
Он упрямо и напористо пробивает впереди своим телом глубокую борозду-тропу, чтобы мне было легче идти за ним. И смотреть на его спину в тонком трикотажном лонгсливе, не способном защитить его от резко понизившейся температуры, мне уже просто мучительно. Я пробовала вызваться идти первой, изнемогая от жалости к нему, но он наотрез отказался.
— Ты же понимаешь, что я сильнее тебя. Да и выше намного. Не будем терять время и тратить твои силы там, где я могу обойтись гораздо меньшей затратой энергии.
И всё же, что бы Морозов там ни говорил с присущей ему убедительностью, я вижу реальное положение дел. Они совсем плохи, потому что передвигается он с каждой минутой всё медленнее и тяжеловеснее.
Когда на нашем пути попадается толстая кривая сосна, он вдруг приваливается к ней лбом и стоит так несколько секунд. Широкие плечи в обледеневшей тонкой ткани вздымаются и опускаются от тяжёлого надрывного дыхания.
Я смотрю на него с душевной болью. И вдруг внутри поднимается тихий праведный гнев.
Ну всё, хватит уже его слушать и безропотно позволять этому невозможно упрямому мужчине героически себя гробить!
Резко стягиваю с себя куртку и накидываю ему на плечи. Морозов вздрагивает и поднимает на меня мутный от усталости взгляд.
— Что ты…
— Не смей! — сердито перебиваю его. — Не смей мне даже возражать, понял? Мы с тобой не договаривались о том, что я буду спокойно смотреть, как ты заживо себя замораживаешь!
На его побледневших губах появляется слабая усмешка.
— А знаешь, бурные эмоции тебе к лицу. Щёчки так разрумянились, глазки блестят… ты просто чудо какая прелесть, Ника.
— Господи, он ещё и заигрывает! — качаю я головой в искреннем возмущении.
— Ну, это нормально для мужчин, ты разве не знала? Опасность подстегивает тягу к продолжению рода. Особенно когда рядом красивая девушка, в которую влюблен.
Сердце приятно подпрыгивает в груди, но я делаю вид, что ничего особенного он не сказал. Не время сейчас для таких откровенных разговоров… ох, не время же, Морозов, блин!