– Я – сковородка! – Девочка радостно взвизгнула и принялась с энтузиазмом и дальше осквернять невероятное произведение искусства, снаружи чем-то напоминавшее до этого бриллиантовое яйцо Фаберже, а теперь всё больше и больше смахивающее на сырный шарик в характерных дырах или изъеденный ну очень оголодавшей молью моток пряжи.
Выбравшись, наконец, наружу, Светланка машинально отползла подальше от своего недавнего места заключения и без сил прислонилась спиной к стволу одного из деревьев, спрятавшись за него на всякий случай. Словно боялась, что её каким-то неведомым образом может затянуть обратно. Или что гигантский шар завалится изуродованным боком прямо на неё и проглотит в отместку своей раззявленной проплавленной пастью. А поскольку, видимо, от соприкосновения со льдом, ладошки её вскоре начали остывать, и последние штрихи вандализма дались уже с немалым трудом, это был бы уже точно конец. Потому как что нужно сделать, чтобы они опять раскалились, беглянка понятия не имела.
Когда, переведя дух, девочка всё же оглянулась назад, лицо её погрустнело.
– Не, не сковородка, – вздохнула она, разглядывая «прогрызенную» дырину. – Жук колорадский – вот кто я. А жаль. – Измученная, обиженная и оттого злая Светланка встала на ноги, пошатываясь, как смогла отряхнулась от снега и огляделась вокруг. – Лучше бы всё же сковородка. Чтобы как настучать по мо́рдам этим синим, чтобы они аж фиолетовыми стали. Особенно по одной, через чур красивой. А что? Посмотрел – и сразу понятно: доверять нельзя! Подозрительно! За что-то уже схлопотал!..
Девочка замолчала, обрывая свои рассуждения и всё обеспокоеннее вглядываясь в нетронутый снежный покров вокруг и не находя никаких следов. Вообще никаких. Было такое ощущение, словно снегопад только что прошёл. Ага, а потом вернулся и прошёл ещё раз, выравнивая снег вокруг. Даже на месте побуксовал, чтобы уж наверняка. Ни тебе протоптанной тропинки бросившей её троицы, ни собственных отпечатков валенок Светланки, показавших хотя бы, откуда она пришла и где остались сказочные сани и бьющийся не на жизнь, а на смерть Мороз-воин. Хотя… Звуков дальнего боя, приглушённо бухавших даже здесь до встречи девочки с жителями этого мира, слышно не было. Вокруг стояла такая тишина, что, казалось, даже шаги и шорох одежды обзавелись своими эхом.
Светланка растерянно оглянулась.
– И куда мне теперь идти? – спросила она невесть кого.
– Я знаю.
Девочка подскочила на месте, поворачиваясь на голос.
Недалеко от неё, шагах в десяти стоял никто иной как Сегьир. По-прежнему вихрастый и худенький, синекожий мальчишка был странно прямым, неподвижным и тихим. На какую-то секунду Светланке даже показалось, что он – всего лишь ледяная статуя, вырезанная искусным мастером, но статуя вдруг чуть шевельнула головой, бросая взгляд куда-то в сторону. Девочка тоже посмотрела туда, и в глазах у не потемнело.
– Я туда не вернусь, – дрожащим голосом на грани истерики пролепетала она. А потом неожиданно вскинула руки перед собой и громко повторила, пятясь спиной, готовая кинуться на утёк, куда угодно, только подальше от сереющего недалеко сломанного ею шара и того, кто, возможно, собирался всё починить. – Я туда не вернусь!
Мальчишка-великан удивлённо поднял брови, а потом, наверное, догадавшись, в чём дело, тоже выставил раскрытые ладони. Но этот жест не был угрозой, скорее показывал, что маленькой чужеземке ничего не грозит.
– Нет, я и не собирался. По правде говоря, – он чуть запнулся, – я так и не умею. Брагги – он из рода мастеров льда. А я – снежник. Это совсем другое.
– Снеговиком я тоже становиться не хочу! – тут же отрезала Светланка. Голос её скакал, но в глазах была почти безумная решимость. – Не подходи! А то я тебя… поджарю. Как мороженое, – почему-то снова вспомнила она свою угрозу.