– А что это, великий? – спустя минуту озадаченно обернулся к Морозу горластый. Мешок по-прежнему был наполнен разноцветными, разноразмерными и разноформенными коробками. И не было видно, что же находится у них внутри.
– Это? Подарки, – спокойно ответил дед.
– А какой-же прок в этих коробах, Великий? – на этот раз подал голос Сегъир.
Добрый волшебник задумался не на долго, усмехнулся и чуть повёл посохом. Из мешка вылетела снежинка и легла в ладони синекожего мальчишки. Миг – и, коротко сверкнув, в его руках осталась небольшая коробочка, чуть больше его ладони. Белая, отливающая голубым, обёртка матово поблёскивала в дневном, немного загустившемся от приближающегося вечера свете.
– Как думаешь, что внутри? – прищурившись, спросил старец. Младший смутился и пожал плечами.
– Не знаю.
– А что бы тебе хотелось? Есть что-то, о чём мечтаешь?
Сегъир коротко взглянул на Светланку, неожиданно покраснел и быстро затряс головой.
– Это что ещё такое?! – тут же грозно рявкнул Мороз, и мальчишка торопливо объяснил:
– Великий, то, о чём мечтаю, мне недоступно. Не подумай дурного. Но после рассказа Синегурды у меня только одно желание – увидеть тот, другой мир за Гранью.
– А-а, – уже спокойнее откликнулся волшебник, не обращая внимания на округлившиеся глаза Светланки. – Да, это желание я выполнить не могу, уж прости… Как с тобой всё непросто-то оказалось, – негромко вздохнул он. Потом снова пристально взглянул на младшего: – А что чувствуешь, держа в руках этот подарок?
Тот на секунду замер, прислушиваясь к себе.
– Любопытство, радость, волнение и… страх?
– Ну, гм, последнее – это лишнее, – с трудом сдерживая смех, заметил дед. И вдруг велел: – Открывай давай!
Сегъир застыл, растерянно глядя на своего кумира, затем нерешительно оглянулся на друзей. И если Снорри, загоревшись глазами, аж подался вперёд, то Брагги спокойно заметил:
– У нас не принято принимать дары.
– А это не дар, – тут же отбрил его Мороз. – Это кусочек его мечты. Или ты смеешь перечить мне? – Высокий посветлел лицом и молча склонился перед живой легендой. – То-то, – буркнул добрый волшебник и опять ободряюще указал на перламутровый свёрток.
Младший начал неумело и оттого медленно разворачивать коробочку, подгоняемый чуть ли не приплясывающим рядом Снорри. Светланка тоже в нетерпении смотрела на это действо, потом подошла и предложила:
– Давай помогу.
С её участием процесс в разы ускорился, и спустя уже несколько секунд она осторожно передала онемевшему от увиденного Сегъиуа маленькую глиняную птичку-свистульку. Гладкая, ярко раскрашенная, с солнечно-жёлтым горлышком и алеющими на расписных крыльях розами, с красивой лиственно-зелёной спинкой и синими глазами-бусинками, она была похожа на крохотный кусочек лета в этом бело-голубом мире. Мальчишки разглядывали её, едва дыша, а старец вдруг слегка подтолкнул девочку.
– Внученька, подскажи ребятам, что делать с этой вещицей.
Светланка осторожно забрала игрушку из словно окаменевших рук и поднесла птичку к губам.
– Это свистулька. На ней можно играть. – Она несильно дунула в длинную трубочку-хвостик, и над заповедным лесом зазвенел мелодичный свист. Оглядев игрушку, девочка заметила ещё два отверстия по бокам и, поочерёдно закрывая, то одно, то другое, в то и все сразу, снова заиграла на свистульке, и свист превратился в хрустальные переборы нестройной, но манящей и завораживающей красотой звуков мелодии. Светланка тоже обалдело уставилась на сказочный инструмент, а потом, смутившись, вернула его синекожему. – Вот. Только нужно учиться, наверное, а я не умею…
Сегъир бережно взял птичку и тоже осторожно дунул. Нежный свист снова взлетел к небу и растаял там.
– А можно ещё вот так. – Мороз забрал у мальчишки свистульку и легонько встряхнул её. Раздался едва слышный «бульк», и птичка снова перекочевала к маленькому великану.
Девочка растерянно моргнула и зашептала:
– Дедушка, а здесь что, есть вода?
И дед укоризненно покосился на неё:
– Да сколько угодно! Вокруг оглянись.
– Но она же вся замёрзшая!
– Замёрзла – не испарилась. Здесь тоже люди живут, хоть и снежные. И им тоже пить что-то нужно.
Тем временем Сегъир опять подул в свистульку, и у Светланки перехватило дыхание.
Над лесом, журча и переливаясь, подобно радужным брызгам, рассыпалась весенняя трель маленького земного волшебника. Того самого, от звука голоса которого в майских тёплых сумерках у людей томительно замирает сердце. И тогда будто расцветает душа, и хочется остановиться и просто улыбаться земле, молодой листве, бездонному небу поздней весны и вливающимся в человеческие сердца звукам.