– А я как раз собирался вас будить. То есть, тебя, конечно.
Вместе с Андреем в дом врывается морозная свежесть.
Я включаю телевизор. Первый канал. Праздничный концерт. Смазливые физиономии известных артистов, стандартные разговоры с претензией на юмор. Но по другим каналам – то же самое.
Андрей приносит курицу с хрустящей золотистой корочкой. Аромат – офигительный!
Мы садимся за стол. Андрей открывает шампанское, разливает его по бокалам. Я накладываю в тарелки салаты.
Я чувствую себя неловко. Впервые встречаю Новый год с почти незнакомым человеком. Кажется, Андрей меня понимает. Мы едим и молчим.
– Нет, Настя, так дело не пойдет! – он решительно откладывает вилку. – Сегодня праздник, нужно пить, веселиться и танцевать.
Выполнить первое проще всего. И я залпом выпиваю второй бокал.
– Настя, – улыбается Андрей, – шампанское так не пьют. Его нужно пить элегантно. Вернее, так тоже пьют, но только в полночь. Нравится? – он переводит взгляд на экран, где поет Ани Лорак.
Я пожимаю плечами. В принципе, да.
– Если ты предпочитаешь зарубежную музыку, можно поискать другую программу, – предлагает он.
Но я мотаю головой. Это не важно. Скоро будет выступать Президент.
Я вспоминаю, как мы с Никитой встречали прошлый новогодний праздник. Сходили в гости к его друзьям, он много выпил еще до полуночи, и я едва растолкала его на бой курантов. В половине первого мы вернулись домой на такси. Ник снова уснул, едва добравшись до кровати.
Речь Президента мы с Андреем слушаем в торжественном молчании. И так же торжественно чокаемся бокалами. А потом он нагибается ко мне через стол и целует в щеку.
Я ахаю – как зеленая гимназистка. Он сразу отшатывается.
– Прости, я не должен был этого делать. Ты не подумай ничего такого. Это как-то автоматически получилось.
Он извиняется, но виноватой чувствую себя я. Мне уже не пятнадцать лет, чтобы паниковать из-за обычного поцелуя.
Именно в пятнадцать я впервые поцеловалась с мальчиком. Мы учились в одном классе, и в школе он поздравил меня с восьмым марта и поцеловал. Я чувствовала себя тогда примерно так же, как сейчас. Я волновалась до дрожи в коленках.
Странно, но мне понравился поцелуй. Не тот, детский, а нынешний. Губы у Андрея мягкие и теплые.
Не помню, чувствовала ли я что-то подобное, когда меня впервые поцеловал Никита.
Еще есть возможность воспользоваться замешательством хозяина и, сославшись на усталость или головную боль, отправиться спать одной. Судя по всему, Андрей – джентльмен, он не станет врываться в спальню и требовать награду за роскошный ужин.
Но я хочу остаться. Остаться в этой гостиной. У сияющей разноцветными огоньками елки. У настоящего камина, от которого идет тепло. И да – мы же еще не попробовали курицу.
Я ругаю себя за беспринципность. У Андрея – семья. Я должна помнить об этом.
Я помню. Но успокаиваю себя тем, что если бы я отказалась приехать сюда, он приехал бы на дачу с другой девушкой и всё равно изменил бы жене. А я хотя бы на него не претендую. По серьезному не претендую. Разве что на его внимание в эту новогоднюю ночь. В ночь, в которую не стоит быть одной.
6. Первый танец
С экрана поет о любви очередной «любимец российских женщин». Не очень так поет, не убедительно.
Андрей тоже зевает. Пробуем переключить на другой канал. А там – опа! – снова он. И даже с той же самой песней.
– А какие еще книги тебе нравятся? – Андрей убавляет звук телевизора. – Читаешь классику?
Еще бы мне ее не читать, учась на филологическом! Но вслух говорю другое:
– Мне Джоджо Мойес нравится. Особенно «До встречи с тобой». Не читал?
Он честно признается, что нет.
– Но, кажется, по этой книге есть фильм? Я видел когда-то рекламу.
– Ага, – подтверждаю я. – Только я так и не решилась его посмотреть. Я после книги-то рыдала несколько дней. Представь, как это выглядело бы в кинотеатре?
Я хотела посмотреть этот фильм. И даже делала попытку уговорить Никиту на поход в кино. Но он только спросил: «Опять что-нибудь розово-сопливое?», и я поняла, что мы не можем смотреть эту историю с ним вместе. Что мы с ним настроены на разные волны.
Вот странно, да? Я почему-то думала тогда, что эти волны касаются только книг и кинофильмов.
И одна не пошла смотреть. Потому что после такой истории ты начинаешь особенно нуждаться в том, чтобы кто-то близкий сказал тебе: «Живи смело! Живи ярко! Просто живи!» И этим кем-то точно не мог оказаться Никита.