Мужчина завис, казалось, пережевывая услышанное. Потом удовлетворенно откинулся.
— Знаешь, когда я тебя сегодня увидел, то подумал, что это такая глупая шутка, — усмехнулся он, закидывая ногу на ногу, и покачал ботинком. — Какая-то бледная моль. А теперь думаю, что, возможно, рассказы о тебе не врут.
— Не преувеличивайте. Вам это ни к чему, — легко отозвалась Даша.
Мужчина рассмеялся:
— Может, всё же передумаешь на счет меня, — подмигнул он. — Я заплач у. Или не хорош? — скривил губы мужчина.
— Вы недооцениваете себя, — улыбнулась Дарья. — Вы весьма импозантны, харизматичны и в прекрасной форме. Но я привыкла реально оценивать внутренних монстров. От вашего не вырваться. А я слишком ценю свободу.
— Дерзкая ты.
— Люди имеют право на недостатки, — спокойно возразила девушка. — Вот, например, вы же не ждете от Хоттабыча с утюгом знания пяти иностранных языков, правильно? Достаточно того, что он знает, куда этот утюг приложить и сколько продержать. Вот и я так. Профессиональная деформация, — развела она руками. — Нужно принять и простить. Я посмотрю на этого вашего Полякова. И через пару недель сообщу свое решение.
Даша вышла из ресторана в задумчивости. Заказчик непростой, но простые таких денег не платят и не имеют. И в услугах ее не нуждаются. Она вынула из сумки телефон и сняла с беззвучного режима. И обнаружила семь пропущенных вызовов от мамы. У мамы был талант звонить именно тогда, когда ее звонок был совершенно некстати, чтобы потом высказать Дарье свое недовольство. Как сейчас, например. Но перезвонить нужно. Иначе будет только хуже. Она нажала набор.
— Здравствуй, мама, — сказала Даша, когда по ту сторону ответили.
— Ты снова меня игнорируешь?! — прошипела мама, и липкий холодок детского страха сполз по позвоночнику и поселился в животе. Под грудиной стало пусто, будто там разверзлась дыра в ледник.
— Нет, мама, извини, я просто была занята, — ответила Даша как можно тверже. Она — взрослый, самостоятельный человек. Она имеет право быть занятой.
— Опять занимаешься всякой своей ерундой?! Небось, с подружками болтала?
Почему-то все дела Даши казались маме ерундой. Но что самое печальное, мама всегда задавала именно те вопросы, на которые она знать не хотела ответы. Что бы сказала мама, если бы Даша призналась, что разговаривала с околокриминальным авторитетом на тему, не соблазнить ли для его нужд совершенно чужого мужика? У нее бы случился инфаркт с инсультом. Мама предала бы Дашу анафеме и лично приехала, чтобы вбить ей кол в грудь. От слова «мужчина» маму колотило. Слово «секс» для нее было грязным ругательством, за которое полагалось мыть рот с мылом. А органы, которые располагались между поясом и ногами, назывались просто «это».
— Нет, мама, я встречалась по работе, — практически честно ответила Даша.
— И что? Что тебе здесь не нравилось? Зачем нужно было бросать такую хорошую работу? — села мама на своего любимого, в последнее время, конька.
Не могла же Даша ответить, что ее «хорошая работа» слетела с катушек, и там оказался такой монстр, по сравнению с которым внутренний житель ее сегодняшнего заказчика — жалкий заморыш?
— Мама, я хочу развиваться, хочу перспектив, — ответила она очередную почти правду.
— Какие у тебя там могут быть перспективы, у тебя даже высшего образования нет! — традиционно потопталась мама. Внезапно забыв, что Даша оставила университет, потому что у мамы обнаружились приступы невыносимых болей неясной этиологии, как говорили врачи. И Даша была вынуждена искать деньги на всё новые, безумно дорогие лекарства: разумеется, мама работать не могла. А что могла Дарья с двумя курсами педвуза? То, что делала сейчас.
— На панель пойдешь? — прошипела мама. — Николай Владимирович, такой был замечательный начальник. Жила у него, как у Христа за пазухой! — А еще он постоянно подарки для мамы передавал. Конечно, он был идеальным начальником. — Возвращайся, возвращайся немедленно! Я слишком много нервничаю из-за тебя. Мне становится хуже, о-ой! Вот, опять давление подскочило…
— Мама, я не могу вернуться сейчас.
— Мужика там завела?
Даша вытянула вперед согнутые пальцы и протряслась от бессильной злобы.
— Я перешлю рецепт, закажешь мне лекарства, раз ты настолько меня ненавидишь, что не хочешь быть рядом, — и мама отключилась.
Всякий раз после таких разговоров Даше хотелось подойти к стене и побиться в нее лбом.
Съемная квартира, мамины лекарства плюс ее квартира… Нужно соглашаться на этого Полякова. Не может же он быть страшнее, чем «замечательный» Николай Владимирович?