Алёна остановилась у киоска с овощами и фруктами, вспомнив, что дома нет даже мандаринов — непременных спутников новогодних праздников. Да, решила ничего праздничного не покупать, но мандарины… Мандарины — это оранжевые солнышки посреди тёмной и долгой зимы, это память детства, это последний крохотный оплот веры в чудо в её душе.
Тряхнув головой, Алёна подошла к киоску, высматривая самые неказистые — абхазские, с настоящим мандариновым запахом, кисло-сладкие, а не приторно безвкусные, как другие. Спросила килограмм, посмотрела на результат и попросила добавить. Будет питаться колбасой, сыром, овсянкой и мандаринами, и ещё какао, да! — никуда не пойдёт — ни завтра, ни послезавтра, и потом тоже — пока всё не съест.
Расплатившись, Алёна посторонилась, чтобы не мешать следующему покупателю, грузному, подвыпившему и очень весёлому мужчине. Пытаясь запихнуть пузатый пакет с мандаринами в сумку, Алёна отошла за угол ларька, пакет никак не запихивался, и она уж хотела бросить это дело и нести мандарины так, благо до дома не далеко, но тут из тёмной щели между ларьками к ней шагнул кто-то высокий и стройный, взглянул серыми тёплыми глазами, сказал мягко:
— Позвольте, я помогу.
Алёна так и обомлела. Сразу же вспомнился, как вчера был, тот зимний новогодний вечер, когда она гостила с мамой у бабушки в деревне. Сколько же лет прошло… Алёне тогда было десять, и её отправили погулять, чтобы не путалась под ногами в тесном домике, выпрашивая то одно лакомство, то другое, то теста ещё сырого отщипнуть, то колбаски отхватить, то конфетку утащить.
Мама, отец, бабушка и дедушка — все дружно хлопотали над праздничным столом. Дедушка чистил лук, папа — картошку, ну а женщины занимались десятком дел разом! Алёна сначала не хотела идти, но потом вспомнила, что за уютными тёплыми стенами сейчас то самое, что она так любила: зимняя сказочная тишина, редкие фонари и частые-частые, яркие-яркие звёзды!
Так она оказалась вечером тридцать первого декабря на деревенской улице, совершенно безлюдной — все готовились к празднику. Деревенька была тихая, мирная, никакой шпаны, никаких посторонних, поэтому взрослые могли спокойно выпустить ребёнка погулять, тем более — время детское, часов шесть вечера.
Полюбовавшись на небесно-звёздное волшебство, Алёна пошла по улице туда, где было темнее, так ведь интереснее! Не успела оглянуться, как вышла к речушке. Что-то там привлекло её внимание, кажется, разлапистый куст, сверкающий снегом и инеем в свете выплывшей в небо важной и круглой Луны. Девочка отчасти спустилась, а отчасти скатилась с небольшого покатого склона, и тут же забыла про куст — перед ней сверкала замёрзшая поверхность реки, и неподалёку от берега на льду что-то переливалось разноцветно и маняще…
Алёне сто раз говорили, что на реку выходить нельзя, пугали страшными историями о детях, провалившихся под лёд, в том числе и на этой самой речке, прозванной Чёрной, и по слухам унёсшей не одну детскую жизнь, и она честно не собиралась туда идти! Истории её напугали — ещё как! Но это… манившее яркими переливами…
Алёна подошла к самому берегу, переливчатое чудо было вроде бы совсем близко. Девочка попробовала лёд ногой, сначала осторожно, потом топнула, что было сил. Прочный! Она только подойдёт осторожненько… только посмотрит, что там такое… Шаг… ещё шаг… она снова легонько топнула. Прочный лёд!
Пока смотрела под ноги, сверкающее нечто переместилось чуть дальше. Алёнка пошла вперёд, на этот раз не спуская с него глаз. Чем ближе она подходила, тем более расплывчатым и загадочным становилось то неведомое, что приманило её, оно увеличивалось, но всё так же оставалось незнакомым и таинственным. В тот момент, когда Алёна почти что распознала в своей странной находке наряженную и сияющую праздничными огнями ёлочку, под ногами у неё затрещало — негромко, но так жутко, что её тут же бросило в жар.
Девочка попятилась, хруст усилился, она уже видела, как из под ног разбегаются зазубристые страшные трещины… и тут кто-то крепко схватил её под локоть и потащил к берегу.
Испугаться сильнее она уже не могла, так что только пискнула тихонько и замолчала, покорно перебирая ногами, с трудом поспевая за тем, кто увлекал её к безопасности с силой, которой трудно было ожидать от щуплого подростка.
Да, тот, кто сначала показался Алёне взрослым — оттого, что такой крепкой была его хватка, — оказался мальчишкой немногим старше самой Алёны. У него были совершенно белые волосы — так ей тогда показалось, и большие строгие серые глаза.
— Ты что делаешь? — раздался звонкий голос со стороны реки. — Ты испортил игру! Она же моя!
— Ничего подобного, — враждебно отозвался Алёнкин спаситель. — Уходи.
— Так не честно! — возмутились с реки.
Алёна, уже начавшая успокаиваться, выворачивала шею, чтобы увидеть того, кто там кричит.
— Не смотри, — сердито сказал ей мальчик, уже дотащивший её до берега, но всё так же крепко державший под руку — по-взрослому, как дети обычно не делают. — Это из Ледовии. Они любят на лёд заманивать. Никогда не ходи по замёрзшим рекам! И даже по прудам не ходи. Особенно, если видишь, что там что-то сверкает. Утащит под воду…
— Он что… как водяной, да? — серьёзно спросила Алёнка, вспомнив что-то из многочисленных сказочных историй, которые она так любила.
— Это не водяной, — мальчик вздохнул. — Но от этого не легче. Просто не ходи на лёд и всё! Поняла?
— Да, — покорно согласилась Алёнка, машинально следуя за незнакомцем, уже втащившим её вверх по небольшому склону.
— Ну вот, — мальчик отпустил наконец её руку и отступил на шаг. — Я пойду. А ты иди домой.
— Постой! — Алёнка растерялась. Ей очень хотелось познакомиться с этим мальчиком, впервые она испытала подобное, ведь обычно мальчишки противные — дразнилки и хулиганы!
— А я… А как тебя зовут? — быстро спросила она, стараясь задержать его. — Меня Алёной зовут, — тут она смутилась, испугавшись, что над ней сейчас посмеются.
Но мальчик не смеялся, он смотрел на неё серьёзно, задумчиво, будто решал что-то очень важное. Алёнка увидела, что из одежды на нём только светлые брюки и белый свитер, даже и не особо толстый, с орнаментом в виде оленей, везущих на санках коробки с подарками.
— Тебе же холодно, наверное! — испугалась она. — Ты где живёшь? Или, хочешь, пойдём к нам! Тебе согреться нужно! — она коснулась его руки, рука была совершенно ледяной. — Ты совсем замёрз! — ещё сильнее испугалась Алёнка. — Пойдём, пойдём!