Отдыхающие пестрой толпой терлись у канатов, ограждающих большой кусок пирса у борта теплохода с опущенным трапом. Внутри ограды степенно прохаживались молодые пограничники с качающимися за спиной прутьями антенн радиостанций, готовых в любую минуту вызвать подкрепление на случай пресечения попытки экспансивных интуристов высадить неорганизованный десант на нашу родную землю. Или организации немедленного задержания не в меру любопытных граждан (собственных), буде проявлено ими желание взять приступом трап или другим способом проникнуть на сопредельную территорию. Тут же урчали сытыми котами двигатели интуристовских автобусов, готовых организованно доставить желающих интуристов к бывшему дворцу Романовых в Ливадии для обозрения знаменитого стола, за которым Рузвельт, Черчилль и Маршал Сталин решали судьбы послевоенной Европы.
По набережной и прилегающим к ней улицам медленно фланировали взад и вперед косяки отдыхающих северных и восточных, западных и среднеазиатских, столичных и периферийных провинций, городов и весей. Мужчины и женщины, девушки и юноши, бабушки и дедушки гордо щеголяли в майках и рубахах, в брюках и юбках, в вельветах и коттонах, в сафари и феррари с яркими этикетками и красочными картинками, рекламирующими все университеты Европы и обеих Америк, государственные флаги идейных противников, вокальных кумиров группами и по одиночке, бейсбольные команды, каратэ и серфинг, форменные рубахи Королевского воздушного и морского флотов Великобритании, а также всех родов войск армии, авиации и флота Соединенных Штатов и проч.
В тени вечнозеленых субтропических деревьев провинциальные, рыцари прилавков и шахтеры из Воркуты упорно пытались обмануть судьбу и выиграть у государства в минирулетку за полтинник десяток лотерейных билетов.
Рестораны и кофейни, столовые и магазины работали в ритме последней декады кончающегося квартала. И только поперек входа в заведение «Русский чай» стоял стул с вывеской:
Ударники фирмы «Ай-Петри» лихо щелкали ножницами, вырезая из черной и красной бумаги профили буфетчиц и парикмахеров, мясников и преподавателей общественных наук.
Девушки смеялись, голуби ворковали, чайки кричали, дошколята орали хорошо поставленными голосами, били ножками о землю, требуя у испуганных бабушек и мам мороженое, пепси-колу, канатную дорогу и белый пароход.
Из подвешенного над входом в палатку звукозаписи динамика кричала знаменитая певица о своем одиночестве.
А вот и наш знакомый гражданин, благополучно миновав магазин фирмы «Океан», торговый центр и двуликое здание партийно-административного руководства города, вышел к набережной. Его взгляд равнодушно скользнув по афише, с которой чернобородый моряк с трубкой в руке приглашал граждан совершать морские путешествия, по панно, с которого крупные буквы взывали к абстрактным трудящимся ежедневно отдаваться абстрактному труду с максимальной производительностью, по кривым графиков, изображавшим неуклонный рост чего-то, что должно расти и постепенное падение того, что должно падать, остановился на киоске, из окошка которого гостеприимно поблескивала бутылка с горлышком, бережно укутанным серебряной фольгой.
«Неплохо бы освежиться,» — видимо подумал гражданин в сером костюме, потому что явно, замедлив шаг, расстегнул, ба, даже снял свой великолепный пиджак и, скрипнув протезом, уверенно направился к заветному окошку.
Если бы мы находились за спиной Марии Семеновны Золотухиной, сиделицы этой питейной точки, женщины еще молодой, однако довольно тучной, то увидели, как озорные искорки мелькнули в глазах нашего знакомца.
Улыбнувшись улыбкой Бельмондо (как показалось Марии Семеновне), этот, в бордовом галстуке, заказал два бокала шампанского. Не найдя никого, кто мог бы быть в товарищах у улыбчивого клиента, Мария Семеновна пожала плечами так, что обе золотые цепочки на ее могучей груди дружно звякнули о массивный епископский крест с распятием.
Она налила в два бокала почти столько, сколько положено из откупоренной бутылки, в которую только что опустила несколько осколков льда грамм эдак на пятьдесят и пододвинула бокалы вместе с двумя конфетками этому лобастому «бордовому галстуку». Марии Семеновне показалось, что прохладная пенистая влага в почти хрустальных бокалах необычного цвета, искрится и сияет изнутри, как бы испуская лучи, которые преломлялись во множестве пузырьков с легким шипением устремившихся вверх. Грани бокала, как настоящий хрусталь, разбрасывали светящиеся искры.