— Так точно, Ваше Превосходительство!
— Отчего же?
— Имею желание побыстрее выслужить положенный срок, Ваше Превосходительство.
— Гм… А скажи, Иванов, как тебе удалось с полуротой незаметно сосредоточиться и нанести удар во фланг французам?
— После того, как подпоручика Жданова с раздробленной ногой вынесли в укрытие, я собрал полуроту, всего 69 человек, приказал всем надеть шинели и пригнувшись, гуськом бодрым шагом, а где и бегом, укрываясь за кустами, спуститься вот к тому утёсу, — показал Матвей рукой на скалу ниже бастиона с правого фланка шагах в восьмистах.
— Зачем ты приказал надеть шинели? Ведь жарко на дворе.
— Оттого, Ваше Превосходительство, что шинели у солдат старые, серо-рыжего цвета, такого же, как вот эта рыжая земля да камни, а в наступавших сумерках, солдаты, одетые в шинели, стали незаметны. Не то, что в белых летних рубахах. Потому француз и не увидел нашего маневра. У камня-утёса развернул всех в линию и дал три прицельных залпа по французам. Их синие мундиры и красные штаны очень хорошо были видны, так как освещались заходящим солнцем из-за наших спин. Потом приказал шинели бросить, и ударили в штыки неприятелю в левый фланг. Очень уж они смутились нашему неожиданному огню и большой убыли от него, а потому мы их легко смяли в рукопашной, многих убили, тридцать семь человек солдат пленили и трёх офицеров во главе с самим капитаном, ихним батальонным командиром. Сами потеряли убитыми восемь человек и девятнадцать ранеными.
— По количеству сраженых неприятельских солдат огнём полуроты вижу, что твои солдаты отменно стреляют! Двумя стами выстрелами на триста шагов поразили 77 неприятельских солдат! Так я говорю, штабс-капитан? — обратился генерал к адъютанту.
— Так точно, ваше Превосходительство.
— Каково! А? Ну-ка, расскажи Иванов Матвей, отчего у тебя солдаты так хорошо стреляют?
— Не велю драить каналы стволов штуцеров кирпичом, Ваше Превосходительство. Оттого пуля тесней прижимается к стенкам ствола и летит скорее и точнее к цели. От усердной же чистки кирпичом, канал ствола становится шире, нежели пуля, и оная, болтаясь в нём, теряет в скорости и точности.
Генерал задумался, и, заложив руки за спину, стал прохаживаться взад и вперёд, опустив голову. Шепоток зашелестел в группе штаб-офицеров.
— Как додумался ты до этого, Иванов?
— Лет пять тому, как пристреливал с ротным командиром новые штуцеры.
— Что ж ротный?
— Согласился, что драить не след. Однако, перед смотрами приказал драить, дабы не было взысканий от начальства.
— Узнаю Россию-матушку. Что скажете, господа? — продолжал генерал по-французски, — как вам нравится урок, преподанный унтер-офицером? Срам, что этому нас должен учить в бою солдат. Забыли свой долг перед царём и отечеством! Боле гусарили, нежели предавались размышлениям о военном искусстве. Чьи корабли на рейде? Английские и французские. Пароходы! А русские матросы где? На бастионных батареях! Вот что есть бездумность и косность! И ежели мы ещё держим эту святую твердыню, то благодаря мужеству наших солдат. Верно я говорю? — забывшись, по-французски же обратился генерал к Матвею.
— Так точно, Ваше Превосходительство. Наш солдат храбр, самоотвержен, послушен и верен своему воинскому долгу. Только поболее бы ему любви и внимания от господ обер-офицеров, так он бы за них и в огонь и в воду пошел, — по-французски ответил Матвей.
Командующий повернулся к Матвею всем корпусом и с удивлением рассматривал необычного унтер-офицера.
— Ты что, Иванов, и по-французски можешь?
— Недели две тому назад во время вылазки взяли раненого французского лейтенанта. Вывезти в тыл целые сутки не было оказии, так я у него выучился кое-чему. К концу суток вполне бодро с ним беседовал на разные военные и обиходные темы. Очень ему показалось занятным, что я быстро перенял его речь. Как увозили его, подарил мне книгу. Так я на досуге её прочитал. Ничего язык, хорош, но российский цветистей, хоть и многословней.
— Ну-ка, покажи, что за книгу тебе подарил француз?
— Вот, Ваше Превосходительство, — протянул Матвей томик, вынувши его из сумки.
— «La Russe, 1839». Маркиз де Кюстин, — листая книгу прочел заголовок генерал. — Ну и что, понравилась ли тебе книга?
— Так что сия книга нимало не интересна для российского человека. Скорее есть путеводитель и описание нравов российских для чужеземцев, желающих посетить Россию.
— Значит похоже?