Тамбовские с нетерпением ждали первого парахода, который вместе с ледоходом должен был прибыть числу к десятому мая.
Но раньше парахода пришла весть о большой амнистии, под которую попадал и Алёша.
Урки присмирели, боясь спугнуть желанную птицу свободы. Только «вредители», «фашисты» и прочие «враги» продолжали пребывать в режиме надежд и ожидания. К тому же ходили слухи, что в связи с окончанием основных строительно-монтажных работ на нефтепроводе, Амурлаг будет расформирован.
Алёша не готовился к немедленному отъезду на запад с эшелонами освобождённых. Он знал, большинство из них не доедет даже до Иркутска. Так оно и получилось. То ли по чьему-то злому умыслу, то ли случайно, хотя организаторов этих транспортов вряд ли можно было заподозрить в наивности, массы только что освобожденных уголовников отправлялись в специальных эшелонах на запад. Изголодавшиеся по свободе, водке и бабам, они легко поддавались первому же порыву, а может и провокации, и, забыв о только что приобретённой свободе, грабили и насиловали всё и вся на пути, оставляя после себя разгром, как после батыева нашествия. Заканчивались эти бесчинства обычно жестокими расправами уже на следующей станции. Эшелон загонялся в тупик или между двумя порожняками, в открытых дверях которых стояли станкачи…
Алёша решил несколько времени пожить в Тамбовке. Здесь, особенно не перерабатываясь, он мог познать, как бы используя метод скрытой камеры, социальные и экономические рычаги, с помощью которых работал «двигатель» советского общества, вернее тот маленький мирок, осколок, каким была маленькая Тамбовка, разношерстная по составу населения, маленькая копия громадного океана, имя которому — социалистическое общество. Многое, о чём он знал, в силу своих исключительных способностей, узнал из интереснейших «лекций»-диспутов за стеллажами лагерной библиотеки, и ещё больше догадывался, Алёша хотел «пощупать» руками, стать таким же членом этого общества, чтобы в полной мере ощутить себя винтиком, песчинкой в страшном механизме небывалого ещё в истории государства-деспота, государства-раба, государства неисчерпаемых богатств, государства средневековой нищеты, государства-палача своих собственных граждан во имя светлого будущего всех людей на земле, в которое предлагалось верить этим, уже начавшим сомневаться гражданам. Через 12 долгих и страшных лет Алёша начинал свою новую жизнь на гражданке, на свободе.
Часть 2
Глава 26
Колька Шустрин охотно взял Алёшу на работу. Ему давно нужен был человек, который бы помогал ему в ведении нехитрой бухгалтерии базы. Честный, аккуратный, которому можно было бы доверять, и на которого можно было бы положиться.
Алёшу он заприметил давно. Знал его историю, а частые его посреднические визиты по разным поручениям командования лагеря дали ему возможность понаблюдать за этим скромным, немного странным парнем.
Шустрин положил Алёше шестьсот рублей в месяц плюс харч от пуза, каким располагала база. Он был уверен, что Алёша не пропьёт ничего и не украдёт. Оформил его бухгалтером-экономистом и даже привёз из Комсомольска новенькую серую Трудовую книжку.
Поселился Алёша у Ивана Чоха. Небольшая иванова изба была разделена на три светёлки, не считая сеней и кухни. В большой жил Иван со своей Прасковьей. В другой — лейтенант с поста ПВО по имени Вадим, в третьей — Алёша.
Иван брал с лейтенанта Вадима четыреста рублей в месяц за полный пансион, а с Алёши только двести, за жильё.
Лейтенант Вадим, белобрысый сероглазый парень из прибалтов, тяготился службой, в которую он вляпался по молодой глупости. Уже давно прошел срок хождения его в лейтенантах, однако, то ли умышленно, то ли случайно, Бог его знает, но, как только начальство представляло Вадима к повышению в звании, он обязательно встревал в какую-нибудь неприятность. То у него случится пожар на радиостанции, то солдат напьётся до безобразия и пойдёт в атаку на чью-нибудь избу леспромхозовским трактором, а то сам, будучи в городе по случаю примерки парадной шинели, наберётся в ресторане «Север» до чертиков. И, добро бы просто напиться, так нет, в смертной тоске по родным местам, начнёт поносить соседей по столикам, полезет в драку, и в результате очутится на гарнизонной гауптвахте.