— Да и тебе немало перепадёт. Так ведь?
— Так. Не отрицаю. Но лично мне — в меру. Я получаю удовлетворение от самого процесса моей деятельности. Я по натуре — коммерсант, делец. Я — теоретически чуждый элемент. Но без меня советская власть обойтись не может.
— Ишь, капиталист! Тебе бы где-либо в Штатах жить.
— Не-е. Там не интересно. В Штатах за двести последних лет собрались лучшие коммерсанты и дельцы со всего света. Потому они первые и недосягаемые. Я бы там, конечно, тоже не был бы последним безработным, но… не то! Там всё это делается легально, по закону. А здесь — риск, игра! Острота ощущений! Невиданные возможности для гибкого изобретательного ума! Здесь на дороге валяются деньги, только бери, не ленись!
— Всё же, на кой ляд тебе столько?
— Да я ж тебе толкую, тетерев ты смоленский, мне — самая малость. Остальное скармливаю. Кому — не твоё дело. Можешь догадываться. Что ж ты думаешь, и мои, и районные, да и краевые начальнички на своё жалование живут? Презенты дорогими мехами бабам своих шефов тоже за свои? Дудки! Вот такие, как я и создают им негласный резерв, неучтёный, из якобы списанных по закону средств. Кому львиная доля перепадает из всего этого я даже не знаю. Понял? Если же что, то ответ буду держать я. Как зиц-председатель Фунт! Во, как!
— Как кто ты будешь?
— А-а! Не знаешь? Кроме уставов и политинформации нужно читать классику! Ильф и Петров. Были такие чудные писатели. Почитай их романы «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок». Они, правда, счас запрещены. Однако, зайди к Катерине в библиотеку. Скажешь, я послал. Даст тебе. О-очень поучительная литература!
— Выходит, ты меня приглашаешь в сообщники? Толкаешь на преступление?
— Верно. Только не совсем. Я тебя никуда не толкаю, а в сообщники приглашаю. Это так. А толкнули тебя на преступление твои отцы-командиры. Я тебе уж час об этом толкую. А ты, точно пень, никак не сообразишь. Ведь дав полторы тысячи на устройство поста тебя уже толкнули на преступление! Все же понимают, что за эти деньги ты кирпича на одну печку не купишь в тайге! Значит будешь ловчить, воровать, скупать краденое, то есть, «проявлять солдатскую находчивость», выискивать «скрытые резервы». Так ведь? Все эти действия очень даже чётко квалифицированы в уголовном кодексе. Зачитать?
— Не надо…
— То-то. А тебя и таких, как ты приобщают к нелегальному использованию природных ресурсов и поощрению к деятельности таких, как я. Понял?
— Понял. Ведь я ж не знаю законов. К тому же, я ведь не для себя.
— Во-во! Незнание закона, между прочим, не освобождает от наказания! А там, где не себе, там и себе возьмешь. Даже не заметишь. Избу своим детишкам будешь рубить? Сколь она будет стоить знаешь? Свои деньги положишь на неё? Нет! Да и денег таких у тебя нет! И правильно. Должны тебя обеспечить жильём. Потому как в этой дыре ты сидишь не по собственному желанию, а несёшь государственную службу.
— А я может сознательный! Вот не приемлю всего этого. Я хочу честно.
— Честным тебе не дадут быть твои же командиры. В который раз объясняю! Не видел ещё такого тупицы! А сознательных мы уж таких видели! Сознательным быть, жертвовать заради красивой идеи можно даже жизнью. Если действительно веришь. Но только с в о е й! Это можно. Пожалуйста. Однако, жертвовать чужими жизнями — это ни-ни! Я э т о г о не признаю! К тому же, наши-то детки ещё десять раз подумают, а прав ли родитель, стоит ли эта идея таких жертв? Жертвоприношение — это ж дикарство! Язычество! Осуждено историей! Ты в школу-то ходил?
— Четыре класса. Ещё три в армии кончил.
— Видать, двоечником был? А?
— Будет зубоскалить.
— Да не обижайся, Федотыч. Таких, как ты — пол страны.