Неизвестность пугала ещё больше, чем происходящее.
Тут раздались оглушающие шум, лязг, скрежет, треск... От одних только этих звуков внутри всё стянулось в тугой жгут. Из-за страха начало тошнить. Хорошо, что ничего не ела...
И сколько это будет длиться? Почему всё грохочет? Опять выключился свет. Кто-то закричал. Где-то плакал ребёнок.
Опять тряхнуло, И раздался звук, будто что-то заело.
- Шасси не выходят, - ляпнул кто-то.
После такого «радостного» сообщения все затихли.
Сквозь непрекращающийся рёв было слышно, как грохочет моё сердце.
И вдруг удар!
Он был такой силы, что часть кресел вырвало с креплений, и они ударились о соседние, прищемив ноги сидящим. Вопли и плачь смешались с жутким скрежетом металла.
Самолёт юзом пошёл по короткой взлётно-посадочной полосе военной базы, высекая брюхом искры. Скорость бешенная. Остановиться не сможем. Самолёт трясло, и он стал заваливаться на бок. Но тут он выровнялся и, проскользив ещё пару сотен метров, врылся носом в землю: взлётно-посадочная полоса закончилась.
В салоне воцарилась такая гробовая тишина, что можно было подумать, будто все умерли. От этого стало жутко. Я разогнулась и угодила в объятия Виктора.
- Мы живы, - прошептал он мне на ухо.
В проходе послышалось движение - кто мог, протискивался к выходу. Люки уже отдраили и выкинули спасательные трапы.
Пышнотелая дама, которая вывалилась из кресла и ударилась о верхнюю переборку самолёта, лежала без сознания. Её поволокли к выходу. Кто-то помогал пассажирам, чьи кресла вырвало из креплений. Сами они идти не могли: ноги перебиты. Но других травм ни у кого не было.
- Живы, - заплакала я, наконец-то осознав, что всё закончилось. Я смеялась и плакала одновременно. И глотала слёзы...
Но тут запахло дымом. Вокруг оживление стало более нервным.
- Мы горим! - истошно заорала сухопарая бабулька.
Виктор резко отщёлкнул мой ремень безопасности, а потом свой.
- Бежим, - велел он, и дёрнул меня к выходу.
Прикрывая нос и рот от дыма, мы кинулись навстречу свободе. Вокруг толкались и плакали люди.
- Стой! - услышала я позади хриплый голос. - Лариска, стой!
Меня будто ударили! Женька! Он сидит привязанный и не сможет выбраться. Я вскинула глаза на Виктора. Он тоже услышал Женьку и оглянулся.
- Ты беги. Я вытащу его и догоню тебя, - Виктор пхнул меня к выходу, а сам рванул назад.
- Без тебя я не уйду! - закричала я.
- Если ты не хочешь, чтоб я насильно вытолкал тебя из самолёта, то уходи, - прорычал он в ответ, отчего мне стало ещё страшнее, чем во время адской посадки.
Но тут полыхнуло в хвосте. Огонь взметнулся неожиданно, и с рёвом стал рваться вперёд.
- Виктор, я без тебя не пойду! - заорала я.
Он не стал больше пререкаться и кинулся к Женьке. Пламя облизывало обивки кресел, пробираясь к Женьке. Виктор отчаянно дёргал за узлы, но верёвки не поддавались.
- И кто тут так постарался? - проворчал он, продолжая возиться. В самолёт запрещено проносить ножи, поэтому перерезать верёвки было нечем.
Я кинулась к людям, столпившимся у выхода.
- Там человек привязан! Его надо освободить!
Но меня никто не услышал. Все спасались, боясь взрыва. Какой-то мужчина схватил меня и поволок за собой. Тоже мне, спаситель сыскался! Я стала вырываться, но где уж мне с моими-то силёнками противостоять сильному мужчине? Оглянулась, ища глазами Виктора. Где он? Вокруг дым и пламя.
- Виктор! Виктор! - я кричала не переставая, надсаживая голосовые связки.
Мужчина тянул меня вперёд. Я так разозлилась на него, что вцепилась зубами в его руку. Он вскрикнул и дёрнул рукой так, будто хотел избавиться от шелудивой собачонки. Я отлетела и ударилась затылком о переборку. В глазах помутнело.
И вижу, как наяву, будто полёта ещё не было, и я вхожу в салон авиалайнера. Думаю о том, как рядом с нашим самолётом будут лететь сани Санта-Клауса, и как он будет смеяться заливистым смехом и исполнять наши желания. В который раз за эту Новогоднюю ночь я опять пожелала остаться в живых. Я хочу жить. Жить!!!
«Я хочу жить», - беззвучно шелестели мои губы...
Санта-Клаус посмотрел на меня и заговорщицки подмигнул. Его лицо расплылось в доброй усмешке.
- В Новый Год все желания исполню! - заверил он.
И тут я поняла, что Санта летает не в Новый Год, а на Католическое Рождество, но сейчас мне было всё равно. Он пообещал мне исполнение желания! Он пообещал!!!
Образ Санта-Клауса уже размылся в едком дыму, и на смену ему явилось лицо моего мужа. Он тянул на себе Женьку. Увидев меня, Виктор чертыхнулся. Видать, остался недоволен, что я не покинула самолёт. Прислонил Женьку к переборке и кинулся ко мне.