Суеверие, проворчал Налувара. Кому все это нужно?
Он пинком отправил свои ботинки в полет через комнату. Затем, буквально источая злобу, проследовал за ними к окну, чье стекло усеивали снежные крапинки. Мимо проплывали окруженные ореолом огоньки светлячки на бирюзовом фоне. Ноздрей коснулся аромат свежеприготовленной рыбы; более аппетитный, чем он ожидал.
Я тебе вот что хочу сказать, гнул свое охотник. Душа остается, даже после конца жизни. У души долгая память... Или, вернее, это мир долго не забывает о душе.
Внимание Налувары переключилось на снежинки, таявшие на стекле. Их бесконечно подробная структура вновь поведала ему о многом. Он помотал головой, чтобы прояснить мысли, однако парализующее чувство чего-то важного не желало уходить. Пробуждаясь от неглубоких снов, он частенько испытывал уверенность, что каждое неуловимое и случайное изменение цвета обоев имеет огромное значение. На сей раз ощущение обостренного восприятия никуда не делось.
Когда охотник ушел, Налувара задумался над его словами. По мнению инупиатов, у всего на свете имелась душа. Старый охотник верил в это так же твердо, как Налувара верил в незримую защиту сверхдержав то, чего он, конечно, никогда не видел в действительности. Все, что некогда существовало, даже такая недолговечная вещь, как единственная и неповторимая снежинка, никогда не уйдет из этого мира. Поэтому он не должен утратить то, чем его одарили духи.
Рядом с Налуварой, заявив о себе тихим коротким вздохом, сморщилось пространство-время. На пол шлепнулось что-то тяжелое. На сей раз это была не рыба.
Он вскрыл конверт и вынул листок ярко-красной бумаги:
Налувара.
С чего же мне начать?.. Пожалуй, с приказа. Если ты когда-либо меня любил, ты, не задумываясь, уничтожишь это письмо сразу после прочтения. Да, именно сразу! Одна только передача тебе этого сообщения является изменой Уцелевшим штатам нашему нынешнему правительству, не говоря уж о Нуниваке. Политика одна из немногих вещей, которые сделались проще после Перемен, поверь мне.
Перемены? Наверное, они уже давали о себе знать во времена нашей с тобой юности, набирали свою будущую силу через обратную связь. Мы много не знаем, даже теперь.
Но возможно, это был эксперимент. Может быть, это сделали Советы, а может американцы. Никто никогда не узнает правду. Нам известно лишь одно: каким-то образом на свет появилась самоорганизующаяся геометрия. Зародилась внутри пространства-времени.
Некоторые говорят, все началось с компьютеров. У кого-то хватило мозгов разработать программу, которая могла эволюционировать, осознанно совершенствовать себя. Подобная программа постоянно искала бы более быстрые способы исполнения, более быстрые методы самоулучшения. Снежный ком, что с каждой секундой становиться все быстрее и умнее. Пока не вмажется в границы, налагаемые его собственным оборудованием, структурой самого компьютера.
Но программу это не остановило. Она беззаботно перескочила через все ограничения, заменив контуры компьютера аналоговыми цепями, сформированными из чистого пространства-времени. Что еще ей оставалось? Ее предназначением было совершенствование. Бесконечное совершенствование.
Таким образом, программа проникла в основополагающий каркас реальности. Она размножалась, от нее откалывались дочерние фрагменты. Об остальном можешь догадаться сам. Ты, как и тысяча других людей, стал ее «хозяином». Заразился разумным пространством-временем. Этот разум существует на размытой грани между квантовой и классической физиками. Судя по всему, вычислительное пространство-время смогло достичь странной эмпатической связи с тобой и другими хозяевами. Я встречала многих из них. Убу, мальчик из Сенегала. Джим, паренек из Камбоджи. Доун и Энджи, близнецы из Соуэто. Девочка-аутист из Индии. И другие. Еще сотни таких же. Все они уже взрослые, но однажды, еще до всего этого, ты познакомишься с некоторыми из них. Ты должен. Ты наша последняя надежда. Вместе с тобой община могла стать сильнее... То обстоятельство, что осколок программы укоренился у тебя в руке, выглядит чем-то многозначительным. Мы еще не понимаем, чем именно. Как бы то ни было, я пыталась, и буду продолжать пытаться, предостеречь тебя от похода к ветряной станции. Мы не слишком хорошо разбираемся во времени, чтобы знать, до каких пределов его можно завязывать в узлы. Я не оставлю попыток. В моем прошлом американцы отняли у тебя руку. Но, возможно, это еще не конец. Возможно, фрагмент программы сумел спастись, загрузив себя внутрь твоего сознания. В таком случае ты ощутишь его присутствие. Это происходит нечасто, однако кое-кто из тысячи, сообщил об изменении структуры своего восприятия. Ты можешь ощущать... Ну, я не знаю... У меня не хватит слов, чтобы описать это. Я не понимаю саму идею того, что пытаюсь донести до тебя. Вообще не понимаю.