– Репутация твоя непоколебима, – сказал Гальяно и тоже решительно встал из-за стола. В правой руке он сжимал бутылку с вином. То ли собирался допить остатки, то ли употребить бутылку в далеко не мирных целях.
В эпицентр событий выдвинулись дружной и несокрушимой командой. Вот только двигаться приходилось «против течения». Посетители «Тоски» не желали воевать и спешили эвакуироваться от греха подальше. А битва тем временем разгоралась.
Веселов насчитал шесть участников, это если не принимать во внимание одного притихшего, свернувшегося клубочком под столом. Стенка на стенку, гопота против мажоров. Мажоров двое, гопоты, стало быть, четверо. Дрались все не на жизнь, а на смерть, потому что были то ли пьяны, то ли под какой-то дурью. Это уже Чернов мог бы сказать точнее, а Веселов в тонкости не вникал. Но молодняк – что гопота, что мажоры – был борзый и безбашенный, морды друг другу поразбивали уже до кровавой юшки. А у одного лысого и татуированного Веселов приметил кастет. Плохо дело…
– Жертва, хреново у тебя с фейсконтролем, – сказал Гальяно, половчее перехватывая бутылку. – Понапускали всяких…
На фейсконтроле должен был стоять все тот же отсутствующий по причине болезни маменьки Малыш, потому, видать, вот эти и просочились.
– Попробуем сначала договориться, – сказал Гальяно, а потом заорал во все горло: – Эй, ребятушки! А не пошли бы вы махаться на улицу! Здесь, между прочим, уважаемые люди отдыхают!
Ребятушки – все разом – замерли, ошалелыми, совершенно дикими глазами уставились на Гальяно. Препараты – подумал Веселов мрачно. Определенно, какая-то хрень.
– У тебя тут кто-то дурь толкает, – сказал он и неодобрительно посмотрел на Жертву.
Жертва посерел лицом, отчаянно замотал головой:
– Никогда такого не было.
– Никогда такого не было и вот опять…
– Ты что-то вякнул, дядя? – ласково и одновременно угрожающе спросил гопник с кастетом.
– Дядя?.. – Гальяно перевел обиженный взгляд с гопника на них с Черновым. – Всего-то третий десяток разменял.
Веселов сочувственно покивал. Так и есть, всего третий десяток, а уже дядя. Хорошо хоть, что не дед.
– Я полицию вызвал! – Тихий голос Жертвы сорвался на фальцет. – Уходите по-хорошему!
Ответом на их вполне мирное и логичное предложение стал забористый мат, а потом в Гальяно полетела бутылка пива. От бутылки Гальяно увернулся с небывалой для тридцатилетнего дяди ловкостью, и она разбилась о стойку.
– Ну, мы вас предупредили, – прорычал Гальяно и ринулся в бой.
Остальные ринулись следом. Девицы снова завизжали. На сей раз, кажется, от восторга. Мажоры и гопники взвыли и объединились против «дядь». Вот оно как бывает…
Их четверка орудовала молча и слаженно. Чернов отвешивал направо и налево тумаки и затрещины. Жертва грозно махал невесть откуда взявшейся бейсбольной битой, Гальяно не без удовольствия разбил бутылку о лоб гопника с кастетом. Веселову достался противник без кастета, но зато с ножиком. Действовать пришлось осторожно, чтобы не сломать отморозку руку. Хотя, сказать по правде, сломать очень хотелось.
Мажоры тоже не унывали и не отставали. Были бы в здравом уме, а не под дурью, давно бы воспользовались ситуацией и сделали ноги. Но наркотики не щадят никого. Этот молодой и патлатый, с волосами, словно припорошенными пеплом, в драных джинсах и в футболке с логотипом «Металлики» сошел бы за нормального студента или даже айтишника-джуниора, если бы не глаза. Какого они были цвета, Веселов не мог разглядеть отчасти из-за скудного освещения, отчасти из-за огромных, на всю радужку, зрачков. Взгляд у парня был совершенно дикий, волчий. Он не рычал и не визжал, в отличие от братьев по разуму, двигался молча и быстро, с механической точностью и скоростью. Словно бы его мышцами управляли не нервные импульсы, исходящие из мозга, а кто-то со стороны. Подумалось, что дурью эти ребятушки закинулись какой-то особенной, забористой. По крайней мере, вот этот патлатый, похожий на молодого волка, мажор. Зря, кстати, подумалось. Потому что в сложившейся ситуации нужно было не думать, а действовать. Потому что тому, кто долго думает, прилетает первому. Веселову прилетело. Прямо в челюсть. От этого самого молодого волка… От Волчка хренова!!!
Удар у паршивца оказался крепкий, несмотря на дурь. Или благодаря дури? Челюсть сначала заныла, а потом онемела. Хоть бы не было перелома, а то накроется путешествие на севера, придется ложиться в больничку Чернова на полный пансион. Чернов, который левой рукой держал за шкирку обмякшего мажора, а второй зарядил в скулу гопнику, словно услышал мысли друга, глянул вопросительно.