Но Оля понимала и без слов. Она нежно гладила подругу по волосам, салфеткой вытирая слезинки.
— Теперь я с тобой, милая. Ты научила меня управлять магией. Я научу тебя управляться со своими чувствами. Это совсем не страшно…
Рин не знала, сколько они так просидели. То молча, обнявшись, то перекидываясь короткими фразами. Оля понимала ее, как никто раньше не понимал — ни приятельницы, ни, тем более, «ее мужчины». Из которых только один правда был ее…
— Пойдем, — Оля встала и протянула подруге руку. — Нас уже, наверное, все потеряли.
И правда, их возвращение встретили дружные вопли и тосты. Девушки снова влились во всеобщее веселье.
Танцуя то со знакомыми, то с еле узнаваемыми по случайным встречам в коридорах студентами, Рин поймала себя на том, что пытается будто бы случайно найти глазами Сена. Следит, чем он занят и с кем говорит. А вдруг с девушкой?..
Не выдержав, Рин без объяснений оставила своего партнера и подошла к другу:
— Почему не танцуешь?
— Я уже, зайка, пока вы с Олей болтали. Пора и отдохнуть, — Сен протянул Рин бокал, она залпом опрокинула в себя коктейль, не чувствуя вкуса, и задохнулась на миг — алкоголя в коктейле явно было куда больше допустимого, — Мой рецепт, — гордо улыбнулся Сен.
Кое-как улыбнувшись, Рин дернула друга в толпу танцующих и первой принялась выделывать перед ним лучшие из выученных этим вечером движений. Самые изящные, самые пластичные… самые горячие, самые сексуальные.
Рин не думала, что делает — впервые, наверное, за всю свою жизнь. Не думала, как она покажется другим. Что о ней подумают. Делала то, что хотелось ей. А ей хотелось чтобы этот мужчина («ее мужчина») смотрел на нее другими глазами. Чтобы эта теплота в его взгляде пропала, уступив место горящим огням в глазах, которые она так часто видела той весной, после происшествия на кладбище. Чтобы его руки тянулись к ней, желая ласкать. Чтобы его губы…
— Ты странно смотришь на меня, Рин, — произнес Сен одними губами, и голос его дрогнул. — Что… Зачем?..
Он стоял совсем рядом, и тревога проступила на его лице… И сейчас Рин видела в этом волнении отражение своих собственных чувств.
Он боялся, что неправильно понял ее.
Боялся, что его действия могут оттолкнуть ее.
Он боялся столько лет.
«Придется делать все самой», — подумала Рин и взяла Сена за руку, крепко сжимая холодные пальцы в ладони. Поглаживая их, медленно подтягивая мужчину ближе к себе. Чувствуя, как внутри тела разгорается пожар. Видя в его глазах отблески своего огня.
Голова кружилась от алкоголя и желания, и Рин поняла — больше она не сможет выдержать ни минуты.
Резко развернувшись, она направилась к свободной спальне. Дверь туда была распахнута, комната украшена свечами и цветочными гирляндами, но внутри никого не было. Несколько гулких ударов лихорадочно бьющегося сердца — и дверь закрыта, и внутри лишь они двое.
— Рин… — Сен попытался что-то сказать, но она решительно прижала палец к его губам.
— Шшш! Мы больше не будем говорить. Не будем думать. Не сейчас.
Платье соскользнуло к ногам легким облачком шелка. Туда же полетели чулки и туфли, а затем и шпильки для волос, выпуская пушистую иссиня-черную волну на свободу. Рин стояла перед Сеном в одних полупрозрачных трусиках, вздрагивая от движений воздуха и не решаясь посмотреть мужчине в глаза. Он не реагировал, и ее решимость начала убегать, как воздух из развязанного шарика.
— Рин, — внезапно не столько услышала, сколько почувствовала она. Голос мужчины раздался так близко, что тепло его дыхания коснулось ее волос. — Рин, Рин, зайка моя…
Холодные ладони осторожно притронулись к ее талии, нежно обнимая, согреваясь от ее огня, притягивая ее к себе. Его лицо оказалось так близко, что невольно их глаза встретились, и Рин поняла совершенно ясно.
Она все сделала правильно.
Это была ее последняя мысль перед падением в бездну.
Или взлетом на небеса.
Здесь царили только чувства.
Горячие прикосновения губ, ладони, чувственно скользящие по коже. Прикрытые в сладостной истоме глаза. Тихие стоны.
Лишь на миг Рин вернулась в мир — когда осторожная рука тронула ее трусики — и замешкалась, не решаясь сделать этот последний шаг. Рин не стала ничего делать или говорить — просто посмотрела в такие близкие и любимые глаза. И Сен все понял правильно.
Больше никаких пауз.
До самого конца.
— 50 ~
Оля довольно усмехнулась, заметив, как Рин увела Сена в свободную спальню, и порадовалась, что магические стены не пропускают звуков — ни внутрь, ни наружу. Подруге никто не помешает.